Чёртово добро

бы чертыхнулся, но боялся призвать всю свою родню, которую был бы не очень рад сейчас увидеть. — Можно мне просто способность творить это чёртово добро так, чтоб в итоге не выходило зло?

— Я не могу ею поделиться, — ухмыльнулся Мишель. — Могу тебя только убить. Работа такая.

Ч. почудилось, что сквозь лучезарную ангельскую оболочку просвечивает оскал черепа.

— И это — ангельская работа? — вопросил он. — Убивать людей?

— Мне не до дискуссий на тему, на своём ли я рабочем месте, — отрезал Мишель.

— Возможно, поэтому меня до сих пор и не уволили.

Он поднял косу, прислонённую к стене.

— Стой! — взмолился Ч. — Ты вот так просто её убьёшь? Тебе её нисколечко не жаль? А её маму? А водителя? Ты лишаешь жизни одного человека и разбиваешь другие две!..

— Не тебе судить о мере моей жалости, — серьёзно сказал Мишель, и Ч. вдруг ощутил, насколько тот стар, хоть и выглядит вечно молодым. Эта старость не имела никакого отношения к возрасту, которого у ангелов и чертей, разумеется, быть не могло, потому что время властно лишь над материей.

В глазах вестника смерти проглянула вечность — и безмерная печаль, равной которой Ч. никогда не видел ни у чертей, ни у ангелов, ни у людей. — Что ты вообще знаешь о жалости? Этой косой я сразил самого Господа, чтобы все они получили шанс воскреснуть к жизни вечной. А теперь отойди, не мешай работать, а то сам лишишься жизни. Чертям воскресения не положено, лишь вечная погибель.

Мишель сделал в воздухе жест пальцами, и время медленно, лениво возобновило ход.

Он взмахнул косой…

Ч. метнулся наперерез косе, между машиной и девочкой, но видел, что не успевает. Он едва пробивался через сгустившийся, твёрдый и вязкий воздух, как будто вся материя восстала против духа тьмы. Но ведь он хотел добра!

«Слышишь, я ведь хочу добра!» — закричал он в ослепительный зенит омерзительно безоблачного неба, не соображая, что делает…

…и некая сила ускорила его прыжок. Ч. оттолкнул девочку вбок, чтобы машина не задела её.

Лезвие косы чиркнуло, разрубая его пополам; нестерпимая боль пронзила всё его существо, и Ч. сквозь эту боль успел понять, что умирает.

Никогда он не думал, что чёрт может умереть.

Вот так всё и кончается.

Он не смог.

Но хоть ребёнок спасён. Они с мамой обнимают друг друга.

Быть может, хотя бы это доброе дело выйдет во благо.

Может, ради этого стоило отдать жизнь. Не дано чёрту стать белым и пушистым…

⁂

В этот момент Ч.