Чехов. Книга 10. Грехи отцов

Чехов. Книга 10. Грехи отцов

Гоблин, Каин

Глава 1. Сборы

Я нервно осматривал в зеркале свое отражение. Выглядел я вполне прилично, но меня никак не покидало ощущение, что рядом вот-вот послышится ворчание Виноградовой.

С момента, когда в мой офис приходили жандармы, прошла пара дней. Зеркальщик пропал — во всяком случае, я так и не смог выйти на его след. Скорее всего, он узнал, что его ищет некромант, и предпочел залечь на дно. Поэтому я решил продолжить поиски после возвращения из Яблоневого Сада.

От Любовь Федоровны вестей тоже не было. Тело женщины по-прежнему находилось в соседней комнате, куда я по несколько раз на дню заглядывал, чтобы убедиться: душа ее так и не объявилась.

Лаврентий Лавович переехал в наш дом, заняв гостевую комнату, и практически жил у кровати своей пациентки. Лекарь был настолько одержим этим случаем, что даже терял счет времени. Фома присматривал за ним, и частенько слуге приходилось поднимать его, сонного, на ноги, отводить в комнату, и укладывать в постель. Лаврентий что-то бормотал о том, как боится пропустить важный момент, а меня же страшило то, что мы можем ожидать воскрешения хозяйки дома совершенно напрасно. Но я боялся признаваться в этом даже самому себе, а уж про то, чтобы поделиться с окружающими своими подозрениями — и речи не шло.

Я успокаивал себя тем, что после возвращения из «Пиратской Бухты» исследовал весь дом, но так и не нашел никаких следов, которые оставляют порталы в межмирье. Да и ловидуха в момент исчезновения Виноградовой я не заметил. По всему выходило, что Любовь Федоровна осталась в мире живых. Но страх ее потери все одно не отпускал. Я не мог себе представить дом без Виноградовой. Конечно, живая она стала бы еще той занозой, но я был бы счастлив, если бы она начала курить в гостиной по-настоящему…

Я еще раз взглянул на себя в зеркало. В отражении на меня смотрел немного хмурый высокий парень в темно-синем костюме. Вышитый на груди герб был безупречен. Как и галстук, который я предпочел шейному платку.

— В таком виде умереть не страшно… — пробурчал я, вспомнив о том, как по этому поводу беспокоилась моя соседка.

В дверном проеме тут же показался Фома.

— Что вы сказали, вашество? — осведомился он.

— Ничего особенного, — отмахнулся я.

Парень выглядел встревоженным. Он воровато оглянулся, словно беспокоясь, что нас могут подслушать и заговорил:

— Павел Филиппович, как вы думаете: лекарь не станет вредить нашей женщине?

— С чего ты это взял? — насторожился я.