Ночь колокольчиков

На все мои возражения, что я, мол, не пью и вообще ничего не заказывала, он только, улыбаясь на все тридцать два белоснежных зуба, кивал да ближе пододвигал ко мне бокал.

Обычно я стараюсь вести себя сдержанно, особенно в присутственных местах, но тут просто взъярилась:

– Да чего вы, в самом деле?! Не понимаете или прикидываетесь?! Я ж русским языком говорю: не-хо-чу!!!

В ответ юноша, лукаво сверкнув очами-черносливинками, вдруг издал гортанный свистящий звук, похожий на крик приморских чаек.

Я не знаю, что именно в этот момент произошло, да и невозможно, видимо, объяснить сие рационально! Парализующий крик-свист или скорее гарканье вверг меня в испуганное оцепенение, но вместе с тем я сразу поняла всё, что тот пытался мне сказать.

Оказывается, донести до меня он хотел довольно многое, а главное желал успокоить, что, мол, и музыкальный бедлам этот скоро закончится, ведь через пять минут наступит час тишины, и коктейль – бесплатный презент от заведения для всех новеньких посетителей, и выйти я отсюда могу в любой момент, никто меня тут вопреки моему желанию надолго не задержит.

Однако этот зычный нечеловеческий вскрик произвёл на меня столь ужасающее впечатление, что вместо того, чтобы выдохнуть и разгрузиться, я впала в ступор и почувствовала, как беспощадный иррациональный страх сжимает моё маленькое сердце костлявой ледяной ручищей.

Поняв, что все его старания не возымели успеха, юркий парнишка поспешил удалиться, видимо, предпочитая иметь дело с клиентами, обладающими более устойчивой, чем у меня, психикой. С уходом бармена мне действительно стало легче, будто неопознанный летающий объект, неожиданно зависший у меня над головой, удалился, а вместе с ним отодвинулась и опасность моего похищения внеземной цивилизацией.

Через несколько минут музыкальная сумятица на самом деле улеглась, хотя где-то на задворках ещё немного попиликали несколько далёких скрипок, но вскоре и они смолкли. На первых секундах тишина показалась оглушительной, словно сидишь в шлеме, через который почти не проходят звуки. После нестройного громкого спора сотни рок-хулиганов, затишье ощущалось как блаженство.