Отцовское сердце

– Идеально, – прошептали губы, а память яркой вспышкой напомнила улыбку сына, его счастливое лицо, так контрастирующее с плотно сжатыми в вечном недовольстве губами жены.

Он вновь, как уже тысячу раз до этого, вспомнил тот день. Жена купила машину, сама купила, его зарплата не позволяла таких трат. Когда бывшая супруга стала жить своей жизнью он даже не заметил, так же из вечера в вечер приходил домой. Слушал, уже ставшие привычными, упрёки, потом ложился спать, так же привычно обнимая супругу со спины. Ни чего по сути тогда не поменялось, просто в какой то момент она перестала его будить по ночам, прижимаясь уже разгорячённым телом.

У них был секс всегда и регулярно. По часу не меньше ему доводилось скрипеть кроватью. И казалось так будет всегда. Но в тот день она приехала на новой машине, уверенно держа руль одной рукой, в другой был последней модели смартфон. Новая машина. Восторг сына. Они уехали кататься, а он остался, стоя во дворе около их многоэтажки, потерянно смотря в след, красному паркетнику. Сердце, как и тогда сжало тоской потери, только, стоя во дворе он даже не мог представить, что уже через полчаса его погибшего сына привезут в его покойницкую. Авария случилась прямо перед его больницей, на глазах многих коллег. Все видели как его бывшая жена не отрываясь от экрана смартфона, не глядя вывернула руль прямо под стоящий на обочине грузовик. Сын погиб мгновенно, а её хоть бы хны, даже синяков не было.

– Что б ты сдохла сука! – губы привычно пробормотали привычную мантру.

Глаза скользнули по циферблату часов, до полночи ещё пять часов, времени за глаза.

Из коридора послышались звуки поскрипывающего колеса, больничной каталки. Пара санитарок затолкала каталку с телом, накрытым пожелтевшей от множества стирок, но чистой простынёй. Он откинул край простыни всматриваясь в бледное лицо трупа молодого мужчины.

– Такой молоденький, – произнесла из за его плеча Антонина, пожилая санитарка, всю жизнь проработавшая в больнице, но на удивление так и не очерствевшая сердцем.

– Тётя Тоня, ты забыла добавить был, – произнёс Сидор, косясь на зависшую над телом душу парня, потом взглянув на наручные часы, нахмурился, – дамы прошу меня оставить, время знаете ли, а у меня планы.

– Сухарь ты Сидор, – подала голос вторя санитарка, сухощавая женщина неопределённого возраста, нет так то все знали, что Марине тридцать пять, да только она ни когда особо за собой не следила, пусть неопрятной ни когда и не была.