Пока не поздно

Она ушла.

Адалина во все глаза смотрела на забытую знакомую. Ее рыжие неровно подстриженные волосы торчали из-под шляпы, на бледном лице от усердия проступали морщины, губы тянулись алой ниткой.

– Куда же ушла другая хозяйка? – поинтересовалась Адалина, не отводя глаз от женщины. – Вы ответите мне?

Любительница роз закусила губу, решая, хорошая ли идея беседовать с кустами.

– Я жду ответа! – настаивала Адалина, потому что женщина не просто так предстала перед ней в четком образе. Люди остаются размытыми и безликими ровно до того момента, пока их не узнают.

Вот почему толпа прохожих, среди которых Адалина очнулась, выглядела как серые тени. Вот почему посетители кондитерской были размазаны по пространству зала. А единственная женщина вынырнула из безликого мира живых, чтобы дать Адалине подсказку – они знакомы.

– Другая хозяйка ушла, – задумчиво повторила любительница роз.

Адалина возмущенно надула губы, теряя терпение.

– И не надо дуться, – продолжала та, обращаясь к розам.

Женщина в белом – одна из тысячи прохожих, что проявилась перед взором мертвого, но она, как и другие люди, по-прежнему не видела и не слышала ничего потустороннего.

Адалина осмотрелась. Поблизости не было подходящего предмета, чтобы привлечь внимание женщины. Может, это и к лучшему, потому что стучащий сам по себе молоток или вскапывающая землю лопата свели бы смертную с ума. Как минимум, она точно испугалась бы и рухнула в обморок.

– Милина, что ты тут делаешь? – во двор вышел мужчина в коричневой кожаной куртке нараспашку.

Он выглядел лет на десять старше любительницы роз. В его коротких черных волосах серебрились редкие прядки седины, а смуглое гладко выбритое лицо перечеркивали глубокие морщины. – Неужели не будет другого дня, чтобы проредить розы, м?

Адалина отступила на шаг, пропуская мужчину мимо. Он тоже не был безликим пятном для умершей.

Милина подняла голову на звук голоса, но не глаза.

– Извини, дорогой, – пролепетала она, крепче сжимая секатор.

Ее костяшки пальцем побелели. – Я подумала, что в туман розам легче расставаться с собратьями, с теми, что увяли.

Адалина в немом удивлении вскинула брови. Женщина в белом несла несвязную околесицу, а ее муж непроизвольно сжимал кулаки, борясь с гневом, подступившим к горлу.

– Заходи в дом, – с трудом сглотнув, велел муж. – Не дай Бог, соседи услышат твою болтовню.

– Не думаю, что они подслушивают, – беспечно отмахнулась Милина и вернулась к кусту роз.