Апельсиновый вереск. Дорога возврата

Апельсиновый вереск. Дорога возврата

violet_devlin

Пролог

шесть сотен гердрат от трубящего рога - вторая треть эпохи

Всадники, защищающие вход в чертог Алой Инквизиции, истекали кровью. По другому у него не получилось бы пробиться в место, где производилась казнь. Юноша опустил окровавленный меч и бегом бросился в зал. Посреди помещения, прямо под куполом, на железном стуле сидела феечка. Ее руки были скованы тяжелыми кандалами, прожигающими плоть до костей. На спине ни одного живого места, лишь кровь. Ничего кроме крови. Фею еще не успели лишить крыльев, а они были у нее прекрасными: солнечными, словно лепестки подсолнуха с вкраплением черных точек. Ее длинные волосы цвета коры каштана ложились спутанными прядями на грудь. По лицу расползлись синяки и окровавленные подтеки.

Увидев ее, юноша замер на входе, а пальцы сжимающие рукоять меча дрогнули. Он не обращал внимание на сотню всадников, восседающих на трибунах, на Святого Деррака, что читал молитвы превознося Пресвятую Морриган. Он видел только ее. Такую же прекрасную, как и в тот день, когда он с ней познакомился.

Но охрана не заставила себя долго ждать. Сзади подоспели всадники, и посильнее тех, что охраняли двери.

— Вам сюда нельзя, Ваше Высочество.

Всадники схватили его. Юноша опомнился и стал вырываться. Святой Деррак медленно поднял вверх меч с алой рукоятью из чистого железа. Святой Грандал. Им отсекают крылья.

— Нет! — закричал юноша. Его руки удерживали, но он не хотел сдаваться. — Не смейте! Это приказ!

Но Святой Деррак не слышал его, а может, не хотел слышать. Зато его услышала феечка. Она медленно повернула к нему голову и улыбнулась. В ее светло-зеленых глазах промелькнуло сожаление и что-то еще. Обида? Горечь? Утрата? Он не смог распознать. Ее глаза оставались абсолютно сухими. Губы исказились в болезненной улыбке. Она не плакала от физической боли, а у него при зрелище ее пыток перед глазами стояла мутная пелена.

— Прошу, — прошептал он. Юноша перестал вырываться, обессилено упав на колени. Он не отводил от нее взгляда, а она, с той же застывшей улыбкой, всматривалась в его лицо.— Умоляю. Не причиняйте ей боль.

Инквизитор опустил меч, разрезая плоть и кости, лишая фею крыльев. Она пронзительно закричала. По щекам парня катились крупные слезы, а сердце разрывалось на мелкие кусочки. На его губах застыла немая мольба.

— Хватит! — закричал он.

“Не надо. Прекратите. Ей же больно”, — проносилось в его голове.

— Ваше Высочество, это приказ императора.