Девяносто девять бед и майор для круглого счета

– Туманная, дом тринадцать, квартира… – заглянул я в листок, выискивая адрес.

Тишина упала, прямо обрушилась на кабинет. Кажется, все даже дышать перестали, такая звенящая тишина заполнила пространство вокруг стола для совещаний.

Я поднял взгляд. Улыбочки стерлись с лиц сотрудников, как неправильно угаданное слово в кроссворде.

– Пусть они сами разбираются, – махнул рукой Володин.

– Поступило заявление! – ткнул я пальцем в бумажку.

Следак развёл руками и с сочувствием посмотрел на Олишевского.

– Простите, товарищ майор, но мои туда ни ногой, – оборзел тот.

– Товарищ капитан, я не понял, у нас что, вечеринка для студентов-волонтёров?! Они не пойдут – сами идите!

– Я не могу. Я женат. У меня двое детей, – «сиротами останутся» повисло недосказанным.

– ОМОН с собой возьмите!

– Да толку-то с них?.. – вздохнул Жиглов, и у меня появилось нехорошее предчувствие, что меня разводят.

Оно усилилось после реплики Володина:

– Степан Борисович, вы у нас тут человек новый. Не в курсе местных… нюансов, – он покрутил рукой, будто закручивал лампочку, показывая, что «нюансы» такие… упитанные.

– Но, поверьте, будет лучше, если мы не будем вмешиваться.

– Вы тут все с дуба рухнули?! – Я встал и упёрся руками в стол. – ОПГ крышуете?!

– Это не совсем ОПГ, – неуверенно произнёс отец двоих детей.

– Точнее, совсем не ОПГ, – вступился за него Жиглов, оглядываясь на подельников.

– Да что вы мне голову морочите?!

– Вы, товарищ майор, не кипишуйте, – открыл рот командир ППС-ников, мужик, давно переросший полицейскую пенсию.

И ручкой помахал, дескать, «присядьте, присядьте, в ногах правды нет». – Просто там люди живут очень… специфические. Немного… – Он покрутил рукой у виска: – …того. Живут себе своим мирком…

Я сел.

– Секта, что ли?

– Ну… Можно и так сказать, – подхватил Жиглов. – Вы поймите: вокруг них вечно что-то происходит. И заявления на них постоянно прилетают.

– Знаете, привидится людям всякое… – поддакнул Володин.

– Наркотиками торгуют? – влез я.

– Ой, там и без наркотиков, – махнул рукой следак.

– Нормальным людям туда лучше не соваться.

– То есть вы не пойдёте? – я обвёл взглядом присутствующих.

– И вам не советуем, – подвёл черту Олишевский.

– Ладно. Ваша позиция мне ясна. – Я собрал бумаги со стола и обстучал их в ровную стопочку. – Совещание закончено. Всем спасибо. Все – по местам.

Заявление о пропаже Льва Николаевича (да не перевернётся господин Толстой при каждом прочтении документа) прожигало сукно на столе.