Падшие. Книга первая

Да, это прелесть спальных районов застройки прошлого века – на тротуаре двоим то разойтись тяжело, про большее количество людей и говорить не приходится. Понятное дело, что эти «бравые» ребята дорогу не уступят ни в жисть. А обходить их – с одной стороны стена дома, с другой – канава и долбанный недогазон, который дождем развезло в простую грязную жижу. Ну что ж, приходится идти вперед – не возвращаться же, чтобы сделать крюк в полквартала, чтобы перейти на другую сторону улицы?

- Мужик, слышь, закурить есть? – традиционно начало сказ про белого бычка одно из существ.

Молча достал пачку, протянул просившему. 

- Ты нас че, не уважаешь што ли? Молчит он, гля, парни! – реакция на мои действия последовала незамедлительная. Понятно, ребятки хотят попинать кого-то на ночь глядя – душеньку потешить, а может и деньжатами разжиться. Я-то один, а их – пятеро. Тут убежать бы – драться, если ты не ученик Чака Норриса – самоубийство. И корона, заметьте, не упадет. С другой стороны – мой проклятый вещизм.

В руках куча пакетов из магазина, тысячи на четыре закупился. Плюс портфель со всеми врачебными принадлежностями и общегражданскими документами. Быстро убежать не получится, если не бросить поклажу, а бросать ее ой как жаль.

- Пацаны, вы просили закурить – держите. Что еще надо? Знаете, как за целый день разговаривать устал? – попытаться слить конфликт все же стоит.

- Гля, он говорящий! – загоготал один из «пацанов». Мда, похоже, не получится «слить». – Так мы тебе сейчас и усталость снимем, и бодрость вернем! 

Дальше должно следовать описание эпичной драки.

А не было ее. Против пятерых один может справится – теоретически. Но я не ходил на карате, не швырял на татами спарринг-партнеров, да и вообще мордобитие недолюбливал с детства, отчего и выбрал столь миро- и человеколюбивую профессию.

В общем, глупо было бы писать, что я сражался, как лев или что-то эдакое смог из себя выдавить. Били долго, со смаком, с чувством. Вначале, как водится, кулаками – тут я, конечно, еще пытался кое-как отмахиваться.

А после уж, тоже как водится – ногами. Били по голове, спине, да и, в принципе, куда доставали – классика жанра. Несколько раз, пока еще стоял, получил ножом куда-то в корпус – куда уже толком не чувствовал, болело все тело. Собственно, после «щекотания перышком» и упал. Потерять сознание почему-то никак не получалось. 

И знаете, мысли-то, оказывается, перед смертью, совсем не героические или патетические.