Однажды летом

В остальное время Оля ела из старых тарелок с трещинками и сколами, которые не жалко разбить. Хотя внучки искренне удивлялись такой бережливости, если не скряжничеству.

Именно в этой комнате они с сестрой жили в свое последнее лето, когда им было по пятнадцать лет. Как сейчас Кира видела картину прошлого.

На мягкой скатерти лежала стопка раскрасок, упаковки с новыми фломастерами и карандашами, из пеналов торчали ручки с блестками, а между страниц альбомов для рисования заложены фиолетовые копирки. В закрытом шкафчике Вика прятала от бабушки свою косметичку, чтобы к вечеру подкраситься и быстро сбежать, пока Оля не заметила.

Кира придерживалась естественной красоты, нося в кармане гигиеническую помаду, одевалась по-спортивному и не стеснялась худобы. Вика же, в попытке скрыть плоскую, до сих пор не наметившуюся грудь, носила лифчик с поролоном, яркий топ, джинсы с блестящим пояском и купленные на рынке новенькие туфли на каблуке. Стоило бабушке увидеть, на что внучка потратила подаренные деньги, она бежала жаловаться соседке бабе Ане, которую сестры терпеть не могли.

С ровесниками Вика не давала себя в обиду, а при старших робела. Но здесь за нее всегда заступалась молчаливая Кира. Стоило противной бабе Ане начать критиковать молодежь (почему-то всегда именно в лице Вики), как в Кире просыпался непривычный для спокойного нрава гнев. Не заботясь о том, стыдно ли будет бабушке Оле за нее или нет, Кира высказывала старухе все, что думает о ее понятиях моды и правильном поведении.

Свою внучку баба Аня держала в лютой строгости, следила за каждым ее шагом и взглядом, как тюремщик. Кира же не намерена была терпеть каникулы в обществе противной старухи с ее унижениями и нравоучениями.

К удивлению, баба Аня умолкала, но ровно до той минуты, когда девочка покидала поле битвы и уходила в спальню. Там из-за двери они с Викой слышали, как старуха недовольно шипит на отбившихся от рук детей: мол, Оле нужно как следует отходить их хворостиной.

Бабуля, может, и отходила бы, но было бы за что? Ворчала она лишь для проформы, равно как и жаловалась, но всегда знала, что ее внучки — приличные девочки: на улицах не попрошайничают, со взрослыми парнями на сеновале не кувыркаются, а коль с мальчишками по гаражам бегают, сено у соседей ворошат и малину у дядьки Коли втихаря объедают, так то и есть настоящее детство. Правда, одним лазанием по гаражам и чужим огородам дело никогда не заканчивалось.