Ревность и попытка к отравлению

Ревность и попытка к отравлению

Луковкин-Крылов

Ревность и попытка к отравлению

Вчера был в гостях у знакомых, и заговорились мы там с ними за полночь. Остался ночевать у них, а жене позвонил, чтоб она не ждала. Сказал зачем-то, объяснил причину этого так как-то... Не хочу, мол, ехать. Здесь, мол, заночую. "А ты где?" - спросила она меня, но я уже бросил трубка. Правда, бросив трубку, я пожалел, что не объяснил ей все это по человечески, но вот, однако ж, так как-то, а перезванивать не стал.

Она у меня ревнива, как «Софья Власьевна» наша, и потому стоит мне только скосить глаза свои в сторону какой-нибудь юбки, под которой не она находится, так она тут же закатывает истерику, как Генсек какой-нибудь наш.

— Вот только попробуй! – тут же, сверля меня взглядом, наезжает она на меня. Всё это страшно достает меня почему-то и бесит. Вот и на это раз. Только уж по телефону. Ну я ей и ответил. Нет, ну а я что, скотина какая-нибудь ей, которой можно вот так вот командовать, да?!

И вот, приехал я на следующий день домой, а ее нет дома. И тут же соседи по лестничной клетке ко мне.

- Ой, а где же вы были-то?!..

- Да вот дела всякие да случаи, - отвечаю я им.

- А, ну да ну да- с подковыркой эдак отвечают они мне. - А вашу жену тут скорая забрала с отравлением! – сказали они мне, и я тут же, кляня свою черствость, эгоизм, примитивность и неизбывную страсть к откапыванию истоков и причин всех наших желаний и поступков, побежал я в больницу.

И вот я в больнице. Абсолютно живая и здоровенькая моя «возлюбленная» лежала там с промытым желудком под одеялом, укрывшись им по своей любимой привычке до самого носа.

Когда я вошел в палату, то она, даже не шевельнувшись и не убрав с лица одеяло, тут же принялась молча сканировать лицо мое своими серыми озорно горящими глазами. Как бы выжидая, а что я сейчас скажу ей на все это. И в голову мне полезли мысли всякие. Вспомнил я, как мать ее до свадьбы еще говорила ей no поводу наших споров о ее будущей фамилии. Почему, мол, ты не хочешь поменять фамилию-то свою?  Теперь ведь у тебя и прописка будет московская. Ну и так далее. Внутренне усмехнувшись сейчас всем этим своим воспоминаниям, на лице я все же постарался вывесить скорбь и сострадание.

- А уж ни притворство ли, ни игра ли всё это ее отравление!? – вертелось у меня в голове. - Ведь то, что она выпила-то, оказалось даже и не кислотой вовсе, а всего-то лишь на всего уксусная эссенция.