Живая душа

Живая душа

Евгений Лисовский

Живая душа

Труп известного художника, Ивана Соколова, был привязан к спинке монументального стула. Тело жертвы было залито кровью настолько, что цвет байкового халата, в который был облачен служитель муз - совершенно не читался. Впрочем - к смерти хозяина огромной студии, кровь имела разве что косвенное отношение, так как Ивану не принадлежала. Отнюдь, не добровольные "доноры" находились в этой же комнате, равномерно и порционно распределенные по ее периметру. По обрубкам, я, прикидочно, смог насчитать шесть уникальных тел. Кровь от массакра - забрызгала висящие на стенах картины, пару неоконченных статуй. Досталось даже новой работе мастера - огромнейшему полотну, размещенному на мольберте в дальнем углу зала. К счастью - картина была накрыта плотной тканью, так что можно было надеяться, что кровавые пятна не испачкают последнюю работу Соколова.

   Рядом с мольбертом стоял небольшой мраморный постамент, видимо для натурщицы, лежал ворох так же заляпанной кровью одежды. За выгородкой из стеллажей, на которых пылились всевозможные, полезные в искусстве инструменты - валялся прямо на полу огромный "четвероспальный" матрас, застеленный взбуробленной постелью. Строго говоря, Соколов, в свои 34 года - был известный и крайне востребованный художник, пользующийся большой популярностью среди политической и финансовой элиты страны, так что был у него и свой загородный дом и не самая маленькая городская квартира... Но, по словам всех его друзей, когда на него "накатывало" - он начинал творить, запершись в своей мастерской, умудряясь жить там неделями. Как подсказывало досье - из-за своей увлеченности он расстался и со своей женой, Марией Ивановой, урожденной Краммер.

   Недалеко от импровизированного спального места, в настоящий момент заваленного горкой литературы, от "Зоар на ТаНаХ" и потрепанной "Торы" и до сборника "Легенды и мифы Древней Греции и Древнего Рима", валяющегося под огромным анатомическим атласом для художников и доброго десятка разномастных выпусков "Плейбоя" и "Менс Хэлс", стоял черный, 'умный' самсунговский холодильник с оторванной 'с мясом' дверцей.

   За моей спиной наконец прекратились давящиеся звуки. Я чуть повернул голову и покосился на бледного как полотно сотрудника милиции. Участковый уполномоченный Шайхуддинов брезгливо оттер тыльной стороной ладони рот и выпрямился.