Дюймовочка

Но я подумала, что да, конечно, в этом мире, где я живу уже много дней, именно в моём горшке лепестки растут по правилу Фибоначчи! В отличие от ваших чёртовых водорослей, у которых ни стыда, ни совести, ни чисел, ни законов.

 

Стена под подоконником рухнула, я провалилась вниз, к подножию скал, и увидела там Цыпу, скребущего Землю, жующего Небо. Огненная шерсть блестела, словно смазанная жиром, по подбородку текла слюна. Я подползла к нему на коленях, сдерживая дыхание, так как нельзя приближаться к нему на вдохе - отравишься, погибнешь.

И нельзя на выдохе - оскорбление рода. Подползла и уткнулась в ямочку под грудью - её вырезали специально для меня.

 

Потом свекровь пожалела о ямочке, я ведь не поставила на пятки клеймо. Поэтому все годы я девственница, и у нас нет детей. Без клейма продолжать род нельзя. 

 

Потихоньку придя в себя, я вспомнила, что были времена, и мы с Цыпой любили друг друга. И даже пробовали целоваться, но не удавалось, потому что у меня не было иммунитета.

Но очень хотелось, и мы придумывали разные способы: через куски пробкового дерева, через мотки джутовой верёвки. Не помню, получалось ли у нас, но мы любили друг друга, и надежда была велика. А потом я узнала, что есть род, и есть клеймо, и когда он повёл меня на свою первую свадьбу, я увидела, как это происходит.

 

Я увидела его невесту на пьедестале, она стояла вся рыжая и величественная. В честь праздника на ней сделали огромное количество коклюшек.

Усыпали голову гигантскими шарами, отчего голова стала тяжёлая, постоянно валилась на бок, и её приматывали к специальным приспособлениям в стене. 

 

Невеста стояла босая, у пьедестала кипела магма. Магма вспучивалась и опадала, вспучивалась и опадала. И в какой-то момент, когда священник сказал... что он там обычно говорит, она шагнула в кипящую магму обнажёнными, прекрасными своими ногами.

 

И мир померк.

 

Меня скрючила жгущая боль. Боль, при которой нельзя кричать в голос.

Боль, при которой нельзя бледнеть, краснеть, открывать рот. Я ведь... Она ведь просила меня перед свадьбой: “Милая, я не выдержу, возьми на себя хотя бы чуть-чуть”.

 

Я сгоряча взяла половину, я была неопытной и решила: подумаешь, ожог. И теперь погибала, вынужденная стоять, как вкопанная, с глазами по пятаку. Стоять и думать: о боже, всё. Это конец! Конец!

 

Она замерла по щиколотку в кипящей магме.