Жаркое лето

К тому же, на моей одежде были засохшие пятна крови, а тело просило освежить его от летней жары, поэтому я смело отправилась в душ. Правы господа маги, вода действительно способна исцелять тела и души людей, и не только людей… Ощущая воду на своей коже, я освобождалась от тревог, смывала липкий пот, грязь и усталость. После водных процедур я направилась на кухню. Из того, что нашла в холодильнике и на столе, мне удалось сделать несколько сытных бутербродов, омлет и заварить чай. Устроившись за обшарпанным столом, я начала есть.

Вы удивлены, что вампиры ещё едят и человеческую еду? На самом деле вампирам не надо пить ежедневно по двадцать литров крови. Нам достаточно триста миллилитров в неделю, а в остальное время мы можем есть другую пищу. Мою трапезу прервал Илья, который почему-то очнулся. Когда я его увидела на пороге кухни, то у меня от удивления аж кусочек помидора выпал изо рта. Мало того, что он проснулся в неположенный срок, так он ещё и меня помнил. Всё это шокировало меня, ведь за триста семьдесят лет с таким я просто не сталкивалась. Илья присел на табурет, жалуясь на сильную головную боль. Я накормила его омлетом, напоила молоком, которое нашла на верхней полке того же чудо-холодильника. После ужина Илюша отправился спать. Я пошла смотреть телевизор, который на самом деле не смотрела, а лишь делала вид, ожидая, когда мой возлюбленный угодит в сети Морфея. Когда он уснул, я написала короткую прощальную записку и ушла. Жёлтый давящий свет фонарей сопровождал меня почти весь путь. Жить в ночи и выбирать одиночество я привыкла уже давно, ведь не откажешься от себя настоящей, а те, кто отказываются и надевают маски, ещё более несчастны, чем те, кто признал свою сущность. Размышляя, я свернула в тёмный, заброшенный парк. Здесь не было света окон, рекламных вывесок и фонарей приглушающих сияние прекрасных звёзд. Вдруг позади себя я услышала подозрительный шорох…Я проснулась на пыльном полу. В горле пересохло и безумно хотелось пить. Подняв голову, я осмотрелась и пришла к заключению, что, вероятнее всего, нахожусь в чулане. На моих щеках были высохшие слёзы. Неужели я плакала во сне? А ведь я давно запретила себе плакать. Разлепив ссохшиеся губы, я вдохнула затхлый воздух. Приподнявшись на локтях, продолжила разглядывать комнату. На распахнутом окне болталась грязно-белая, наполовину оборванная занавеска. Рядом со мной валялось ржавое ведро. На стенах висели побитые молью пальто и полки с пожелтевшими книгами.