Заговорщица

Дождь припустился еще пуще прежнего, казалось он хотел смыть все краски мира и начал с этого переулка. Цвет черемухи, сбитый дождем, плыл в ручьях дождя. Жаль, подумалось Маше, теперь придется ждать следующего года, чтобы надышаться ее запахами. А еще только вчера вечером вся ее спальня была заполнена этим одурманивающим, миндально-цветочным, слегка терпким ароматом соцветий черемухи. Она проводила взглядом уплывающие лепестки черемухи, ловя себя на нежелании с ними расставаться и уныло всхлипнула.

Стоя под козырьком соседнего подъезда, Маша прислушивалась к болтовне дома с дождем.

Дождь, как всегда весело трещал, заливисто, взахлеб рассказывал свои, только ему одному казавшиеся смешными, истории. Чудно как – то представить, что можно подслушивать беседу дождя с домами. Маша улыбнулась, прислонившись к столбу, поддерживающему навес. Она до спазма в животе боялась всего этого лишиться, мурашки табунами скакали по всему ее телу, то ли от холода, то ли от страха, туго сжимающего все ее естество. Нет, она больше не будет об этом думать, пройдет месяц и все наладится. Возможно, еще, что запрет поставлен не на все заговоры, и ее жизнь, в итоге, существенно не изменится.

Она вернулась к действительности, как раз в тот момент, когда дом, тарахтя подъездными рамами, пыхтя дымом, клубившимся из труб на крыше, повествовал о крупном семействе летучих мышей, поселившихся на чердаке дома, о пожилой женщине, живущей на первом этаже и разбившей прекрасную клумбу с розами под окнами дома, о том какая прекрасная семья в прошлом году переехала в новостройку в соседнем районе и конечно о ней, Маше, летающей ночи напролет над городом и заглядывающей в дома мирно спящих горожан.

Затем собеседники затихли, обратив свой невидимый взор в ее сторону, а она, в задумчивости смотрела на розы, радостно трепещущие под каплями теплого, весеннего дождя.

Эта болтовня напомнила ей о полетах, точнее о том, что она их тоже лишилась. Не будет ночных перелетов между городами, посиделок на берегах рек с мохинями и посещения проходов памяти тоже откладывается.

С прыжками с высоток тоже придется повременить, и не только с ними. Крепко сжав кулаки, Маша направилась к своему подъезду.

Ее квартира, выходившая окнами на обе стороны дома, позволяла Маше любоваться и восходами, и закатами. Конечно это она была замешана в том, что ее район не застраивалась высотками, а оставалась в своем первозданном, на сколько это возможно было до ее появления здесь, виде.