Изощрённое возмездие

   Мужчина, как оказалось, пытался прикрывать ноги, или точнее то малое, что от них осталось, тряпками, некогда бывшим отменным пледом с растительными узорами.

   Лауна не впервой увидела бедняка. В своё время она достаточно на них насмотрелась, да и, говоря откровенно, она и сама большую часть жизни была не так уж и далека от них. И всё же мужчина, в ком боролось желание жить и наперекор своему характеру омерзительное желание прибегать к унижению и нужде, задели её за живое.

У неё были времена, когда она почти отчаивалась и не склонялась, выпрашивая милостыню.

   Она подошла к нему и, запихнув руку в передний карман кремово-тёмного платья горничной, не вовремя ослабшим голосом сказала:

   – Сейчас… У меня немного… Вот. А у вас?..

   – Гангрена не пощадила. Пришлось резать. Ещё повезло, что доверху не дошла. Спасибо. – мужчина оживлённо закивал и, с силой сжав дрогнувшую челюсть, добавил: – Теперь уж протяну ещё сколько-нибудь.

Правда спасибо.

   Лауна, одарив нищего понимающей улыбкой и весело подмигнувшим глазом, ушла и не могла увидеть, что мужчина, с отчаянием впившись ручищами в ненавистные остатки ног, расчувствовался, уже в который раз не в силах подавить нестерпимый стыд. И ещё она не видела, что его спина задрожала как в лихорадке и что он, казалось, дошёл до предела и больше не вынесет такого существования. Унижение большее всего бьёт по человеку, и глухая боль от него подолгу задерживается и часто напоминает о себе.

Но порой человек не только способен смириться с трудностями, но и переступить через них и приспособиться к какой-никакой, но жизни.

   Приблизительно это понял рыдающий мужчина, оставшийся позади, с надломленной гордостью почувствовавший, что должен и обязан взять себя в руки и воспрянуть духом. Ему предстоит столкнуться не с одной трудностью. И он, утерев скупую слезу и воззрившись в небо подумал: А вообще, разве без трудностей жизнь – это жизнь?.

. Без них было бы слишком просто, скучно, и не интересно бороться за благополучие собственного «Я». Борьба и чувство маленькой, пусть и несущественной, победы и шага вперёд, и есть жизнь.   

   За углом щербатой стены жилого дома, из пекарни, до Лауны вместе с тепловатым дуновением ветра долетели душераздирающие аромат корицы, перемежающийся с еле ощутимой божественной ванилью.