Рассказ для любимой

В середине его над моей головой вращается огромный шар, светящийся мерным светом — как я понимаю, местное Солнце. Ничего себе, да?

Как будто я в старой, годов эдак пятидесятых фантастике очутился.

Но времени на пространные размышления у меня нет.

Поэтому я быстренько вскакиваю на ноги (пластиковый пакет все еще в моих руках — ура!) и бегу по дорожке, ведущей от беседки к огромному старому поместью, которое широко раскинулось по всему склону выше.

Подхожу к воротам, звоню в дверной молоток в виде головы карпа.

Открывает прислуга и провожает меня в центральный сад.

Я стараюсь не смотреть на их вытянутые стеклянные тела, а то меня начинает мутить и подташнивать от своего искаженного отражения, которое смеется и что-то невнятно бубнит. Ну, стеклянная в этом доме прислуга, с кем не бывает.

Едва захожу в сад, деревья испускают единый томный вздох, который меня каждый раз жутко бесит.

Скелеты птиц с тремя и пятью крыльями угрожающе клекочут, но так и не двигаются с веток.

Я прохожу вперед по дорожке из гравия.

В самом центре сада рядом с прудом, в котором плескались обсидиановые карпы, сидела она. Сегодня она была одета в красное. Платье из венозной крови стекало по ее телу, красные капли падали с подола на мелкие камешки. В руках у нее книга.

Пальцы, усыпанные массивными кольцами, осторожно перелистывают страницу.

Едва я делаю шаг из тени деревьев, она вздрагивает и оборачивается ко мне.

Долгий взгляд.

Молчание.

— Что-то, я смотрю, ты не торопился, — сказала она, кривя губы.

— Да уж, каждый раз бегать от беседки, я немного устал, — делаю вид, что запыхался. — Вот, решил в этот раз размеренно пройтись.

— Надо было бы приказать тебя не впускать, — она фыркнула и захлопнула книгу.

— И еще спустить на тебя трайбов, чтобы ты уж побегал...

Я быстро делаю несколько шагов к ней, рывком поднимаю на ноги и заключаю в объятия. Мы целуемся, долго, очень долго. У меня кружится голова.

— Я скучал, — говорю ей.

— Да уж, наверное, — улыбнулась Асдис, но потом снова поморщилась.