Седьмая дочь

Моя нога цепляется за что-то, я чуть не падаю. Да это же бабушкина трость лежит здесь рядом с креслом! Как она здесь оказалась? А зелёным огоньком светится её набалдашник.

Протягиваю руку к зелёному свечению, и город Обречённых вдруг исчезает. Я вижу перед собой Безногого Эрика. Он сидит на грязной подстилке и просит милостыню у прохожих. Как он страшен и жалок! Сильнее хватаюсь за трость. Нужно ему помочь! Нельзя, чтобы человек жил — так! Зажмуриваюсь и сквозь веки вижу, как из подворотни выползает худой побитый щенок и ложится у ног Эрика.

Радость приникает сквозь кончики пальцев в тело, становится легко и свободно: я знаю, что будет дальше. Эрик выходит щенка и обретёт в нём настоящего друга. Он найдёт силы обзавестись протезами и проживёт долгую, небогатую, но счастливую жизнь.

Открываю глаза. Сияние посоха в руках немного потускнело. Сжимаю трость в руках и понимаю, что нашла то, что искала столько лет: самое ценное сокровище. Мне придётся отдать его стражам, но до этого мне нужно сделать кое-что ещё.

Сжимаю трость изо всех сил, и передо мной предстаёт весь город Обречённых. Люди, которых я знаю, находят свои сокровища, каждый из них. Они бегут к стражам и обретают долгожданную свободу. Они больше не обречены.

Люди уходят к свету, один за одним, и с каждым освобождённым сияние посоха слабеет, а с ним слабею и я сама. На последнем вздохе представляю Клайва. Он проходит ворота города Обречённых, на миг оборачивается ко мне и исчезает по ту сторону стены. А я падаю куда-то вниз, посох вылетает из ладоней.

Тишина.

Когда я прихожу в себя утром следующего дня, я слышу непривычный шум. С трудом поднимаюсь. В голове шум и пустота, рядом безжизненной палкой валяется посох. Поднимаю его и бреду к двери. Десятки, нет, сотни людей бегут к воротам. Ворота распахиваются, по одному выпуская тех, кто ещё вчера был обречён.

Чувствую, как кто-то касается моей руки.

– Клайв.

Серые мягкие, яркие глаза.

– Я нашел, нашел, – в руке у Клайва листок с формулой.

– Как ты?

– Я тоже... Нашла, – с трудом улыбаюсь.

– Встретимся на той стороне, да?

– Да, – гляжу вслед Клайву. Формула – это часть выкупа. Только часть.

Клайв бежит к воротам, разворачивается и машет мне рукой.

Иду к воротам, волоча за собой бабушкину трость. Стражи смотрят, зло ощерившись.

– Я нашла то, что вы хотите, – протягиваю им посох.

– Ты знаешь, что должна нам кое-что ещё, творящая.

Да, знаю. Впервые думаю о прапрабабке с благодарностью.