Океан уходит, океан приходит

Дрожащей рукой Налия достала гвоздь из кармана. Она знала, что, сожрав вожделенное железо, тварь всегда уплывает.

До чего глупо. Налия презирала трепетных барышень, что пищат, заметив паука или крысу. А вот при виде этих рыбех ей самой хотелось завизжать на высокой ноте и броситься прочь, вот ведь позор!

− По-моему, ты их боишься! — Кэйанг, или просто Кэй, появился внезапно, бесшумно и не вовремя. Как, впрочем, и всегда.

− Нет, − Налия произнесла это настолько спокойным и уверенным тоном, что он сразу понял, что попал в точку, и ухмыльнулся, довольный.

Она пожалела, что воображаемым друзьям нельзя врезать. Точнее, можно, но эффекта не будет никакого.

На самом деле называть Кэя воображаемым другом было не совсем правильно. Во-первых, все остальные — Кимми, Братишка, Эсси, — тоже могли видеть его. Обычно воображаемые друзья и реальные друзья не особенно хорошо ладят. Во-вторых, воображаемые друзья обычно выглядят так, как мы хотим, они являют собой идеал человека в нашем представлении. Налия же постоянно повторяла, что никогда в жизни не выдумывала такого, как Кэй.

И говорила это она совершенно искренне.

− У меня такое богатое и красочное воображение! Уж я бы придумала кого-нибудь посимпатичней тебя!

− «Посимпатичней» − значит «с волосами до задницы»? − ехидно уточнял он.

Но для удобства они продолжали звать Кэйанга воображаемым другом.

И, хотя волосы у него не до задницы − иссиня-черные пряди довольно коротко подстрижены и зачесаны назад, — это не делало его менее симпатичным.

У него были чрезвычайно подвижные изогнутые дугой брови, которые придавали ему вечно удивленный или озадаченный вид, зеленые глаза, что он так любил демонстративно закатывать, − дескать, вот, с кем мне приходится иметь дело! Так он думал абсолютно про всех на свете, несмотря на то, что сам тоже был далеко не подарком.

Но по вторникам у Кэйанга вырастали большие черные кожаные крылья. Налия считала, что это отчасти компенсировало мерзкий характер.

Вообще, Кэйанг был их проводником. С его помощью они узнали, что являются странниками — то есть теми, кто может попадать в другие миры, общаться с его обитателями, видеть то, чего не видят другие.

Кэй повторял, что это слово скорее происходит от «странный», чем от слова «странствия», и все были совершенно с ним согласны. Других странников из своего мира они не знали, но, если судить по их компании, все они были слегка «того». Или не от мира сего. И выражение это в данном случае имело двоякое значение.