Чего тебе надобно

Да и Валечка как-то вечером выключила музыку, наушники вынула и ехала всю дорогу, слушая «Дорожное радио» и иногда даже подпевая.

Отцу ее оформили инвалидность, и он теперь каждое утро выходил из дома, тяжело ступая шел до берега и стоял, курил, натужно кашлял, временами сплевывая тягучую слюну, окрашенную красным – как у Рыбки тогда. Это Кирюше тоже снилось.

Ему вообще казалось, что он теперь все время спит. И когда однажды он остановил «буханку» на полдороги к Семибалкам и взял Валечку за руку, ему совсем не было страшно и стеснительно, это ж сон.

Он осторожно погладил родинку-каплю на запястье, а потом родинку-каплю на ее щеке. Отметина, подумал Кирюша, а Валечка закрыла прозрачные глаза и подставила ему губы, как в кино.

Процессия на «уазиках», Кирюшиной «буханке» и двух «жигулях» из областного ЗАГСа приехала прямиком в Семибалки – решили обойтись без ресторана. Шел мелкий дождь, ветром трепало голые ветви придорожного кустарника, вдалеке свинцовые волны бесконечной чередой накатывались на песчаный берег.

Пока добрались до места, молодоженов укачало, и выпитое сразу после свадебного марша и судьбоносных закорючек в амбарной книге шампанское попросилось наружу. Кирюша был ошалелый и многословный, а Валечка молчала и глядела сквозь гостей прозрачными глазами, теребя изрядно полысевший букет. Маленькие родинки на щеке и запястье ее совсем не портили.

Кирюшина и Валечкина матери расстарались – места на столе из-за наставленных блюд, тарелок и салатников не было вообще, салатов было восемь наименований, нарезки мясной и сырной четыре блюда, и еще в холодильниках на пенополистироловых поддончиках лежало; горячее в гостей влезло только после того, как водки два ящика ушло в легкую, и даже Валечкин отец, подобрев, обнял жениха и сипло крикнул ему в ухо «Уважаю, Кирюха!».

Рыбных блюд решили не делать. Молодым постелили в бабкиной комнате, и они, пьяно хихикая, перебрались с кровати на пол, чтобы не скрипеть, пока в ночи свекровь и теща гремели посудой и пересчитывали свадебные подарки, а Валечкин отец со Слепнем спорили про рептилоидов.

Утром у Кирюши во рту был вкус цементной пыли, а Валечка смотрела на него и сквозь него прозрачными глазами и молчала. Ему по-прежнему казалось, что он спит и никак не может проснуться, а воздух вокруг густой, как кисель, и он дышит просто по недоразумению. Ошибся, ошибся, думал Кирюша, неправильно пожелал. Она же меня не любит, и как же вокруг холодно. Что думала Валечка, было неизвестно.