Сенька и Сонечка

Три десятка пожалеют, да, а тридцать первый, один из тех вьюнов, что пробегают через мерность на скорости, прошивая серую толпу своим здоровьем и яркими вещами, наступит мимоходом и тут же затеряется в толпе. Было уже, знает. И что догонять бесполезно, знает. Фрагмент, частица, завиток орнамента на длинной ленте перехода...

Он трижды опустошал кепку в глубокий карман. Лицо сводило от улыбок, а шею от кивков, уши затыкал шелест и свист подошв, подошов, подошшовок...

Гладил Шугар по узкой голове, нагибался и что-то шептал в ухо.

Разные ласковые слова, и всякий раз, когда сидел так, губами около собачьего уха, в кепку сваливалась очередная купюра. И всякий раз его передергивало, но он старался, чтоб Шугар этого не заметила.

Свет не менялся. Хотя на улице, наверху, Семен знал, жирнеет ночь с желтками фонарей над тротуарами. А еще там как будто свежий воздух и очень хочется к нему. Да и пора, может, Шугар нужно в туалет, сам он хочет давно, но терпит, потому что куда же ее оставить одну?

Он искоса глянул на человека-аттестата, а тот искоса глянул на него.

Отскочили взгляды, как пальцы от горячего утюга.

Теперь люди шли с перерывами. Сначала ныл поезд, визжали тормоза, после - катилась мимо длинной волной толпа, шаркала, тянула за собой хвосты отстающих одиночек. Потом почти пусто, лишь пройдет кто прогулочным шагом, глазея на спрятанные в нише лампы, - будто там окошки, и там - день. А на самом деле - глубоко и никакого дня уже нету. А завтра к вечеру ей надо уже в поезд.

Он снова нагнулся к собачьему уху:

- Ты там, это, лапу-то лечи, не забывай. Ну да, знаю, только, когда превращаешься, но все равно. Может, если руку мазать, то и лапа?

Уже было совсем пустынно. Странно без шарканья. В такие минуты раньше Семену так и хотелось лайнуть во весь голос и посмотреть, как звук вспорхнет к ребрам потолка и понесется оглашенно, стукаясь, и кто-нибудь, стоя на платформе среди помпезных колонн, оглянется удивленно, не понимая, откуда.

Но еще должны были идти после концертов, слегка хмельные и потому щедрые. Но и опасные. Деньги считать он не хотел, прижимал локти, ощущая, как похрустывают, сламываясь, бумажки в обоих карманах. Хорошо бы уже хватило, а то добавлять неоткуда.

Глядя, как собирается в глазах Шугар туман, не выдержал. Встал, хлопнул себя по бокам:

- Так, девочка. Еще два поезда и уходим.

Сказал громко, специально для человека-аттестата.