Эта ночь темна

Вход, ранее украшенный прекрасной цветной мозаикой, цветными витражами вместо замыленных окон и дубовыми дверьми, окованными чеканным железом с надписями из священной книги, идеально ровными резными колоннами из чёрного гранита, отражающая солнечные лучи тёмная плитка, ведущая в зал проповеди, теперь был уничтожен варварами: мозаика содрана, витражи уничтожены, вместо них теперь были доски, которыми заколотили оконные проёмы, двери были выбиты, колонны раздроблены, стоящие монахини сразу стали заинтересованно поглядывать на кошель, висевший у пояса; захлопнув плащ и укрывая мешочек от посторонних, он переступил порог храма.

Едва пройдя два метра по битой плитке, он почувствовал прикосновение к своей руке, повернув голову, его взгляд сразу упал на миловидную девочку, чей возраст был не более тринадцати лет, та, чуть смутившись, спрятала небесные глаза за отмытыми золотистыми локонами, чуть сильней прижимаясь к нему.

— Сколько берёшь? — спросил он, опуская руку в кошель.

— Три серебряных за час, — тихо ответила девчонка робким голоском.

— Дорого, — протянул он, пытаясь рассмотреть лицо.

— Я… девица… — попыталась оправдаться малышка, но стушевалась под его взглядом.

— Хорошо знаешь город за третьей стеной? — задал вопрос он, переводя свой взор на дверь за алтарём.

— Да.

— Дам эрк, если проведешь к улице Лож, — высматривая нужную фигуру из вышедших, проговорил он, кривясь от случайно попавшегося на глаз мужика со спущенными штанами, подходящего к полногрудой рыжей монашке.

— Золотой?! Я с радостью вас проведу… но святая Клесс не отпустит меня, — неверяще воскликнула девочка, поднимая на него свои большие глазки.

— С ней я договорюсь, — направляясь к фигуре в белом, ответил он.

Прибавив шаг, он грубо схватил весело хохочущую молоденькую девушку, всматриваясь в её лицо, он понял насколько ненавидит этот чёртов город: синяк под голубыми глазами уже начал расцветать своим фиолетовым цветом, разбитая губа, царапины на шее, так явно видные на фарфоровой коже, её искорёженное в мерзкой гримасе лицо — дико тревожили его внутренние чувства, но да него уже давно дошло, что в этом месте не осталось ничего светлого.

Когда с её лика ушло секундное замешательство, она сразу же потянула к нему свои руки.

— Ты давно меня не навещал, — грустно протянула девушка, делая жалостливое лицо.

— Мне нужна это девочка, — указав пальцем на ребёнка, повисшего у него на руке, прервав её жалобы, проговорил он, суя той эрк в руку.