Ветана-2. Дар смерти

Вот в той палате женщина сидит на койке рядом с пожилым мужчиной, и до меня долетели слова:

— ...обязательно поправишься...

В другой девчонка — явно служительница — командовала пожилой женщиной:

— Ну-ка хватит лениться! Надо двигаться, иначе потом не встанете. Слезайте, госпожа...

А из соседней двери несло такой болью, что я невольно замедлила шаг. И охнула. За этой дверью сидели трое. Мать, отец, ребенок. Болел малыш, и ему было плохо, очень плохо.

Сила заметалась внутри меня, полосуя когтями внутренности, словно раненый зверь.

И я не сдержалась. Ну что такого? Я же просто загляну.

На скрип двери повернул голову только отец. Так...

Рофтеры.

Есть такая народность без земли. Черноволосые, смуглые, с карими или черными глазами, они кочуют от города к городу. И надо сказать, их не очень любят. Всякие попадались — и вороватые, и нагловатые...

Почему не извели?

Народ рофтеров владел какой-то своей магией. И провидицы, и вещуньи, и ведьмы. И проклясть последние могли так, что костей не соберешь. Случалось пару раз.

После этого желание загонять рофтеров в какие-то рамки пропало даже у самых упертых.

Сейчас передо мной сидели типичные рофтеры.

Красная рубашка и черные штаны у отца, черная кофта и алая широкая юбка у матери, по спине струятся черные косы, извиваясь змеями на постели, на плечи наброшена шитая шелками шаль. Сидят родители над больным малышом. И не так уж важно, к какому они принадлежат народу. У горя нет национальности.

— Что с малышом?

— А вы кто?

— Ветана. Лекарка. Сегодня здесь первый день, — спокойно представилась я.

— Господин?..

— Арахо. — Мужчина явно смягчился. — Никто не знает, госпожа. Сын весь горит в лихорадке, уже несколько дней, судороги, тошнота, рвота... Яра с рук его не спускает...

И верно, выглядела женщина так, что саму в гроб укладывать можно. Глаза запали, на лице только нос и скулы, кожа желтая...

Если ребенок умрет, она уйдет за ним, — подсказало нечто внутри. — Это ее единственный сын, ты же видишь...

Видела. Каким-то чудом видела, и могла дать лишь одно объяснение.

Моя сила выходит на качественно новый уровень. Хорошо это или плохо — подумаю потом. А пока...

Я шагнула вперед, мягко коснулась запястья малыша. Темного крабом, ему же года три, жить и жить! Женщина дернулась, как от удара.

— Вы... Кто?!

Она даже не слышала, о чем мы говорили. Я нащупала пульс ребенка. Едва-едва, тоненький, нитевидный, если не вмешаться здесь и сейчас — для него уже не будет ни там, ни потом.

— Ветана. Лекарка.