Карнавал

Сунув фото в карман, он бросил бумажник на водительское сиденье, захлопнул дверь, и отправился к дому. Когда-то, еще ребенком, он жил тут, в маленькой комнатке на втором этаже. Это было так давно – будто прошла сотня лет. И хотя тогда он часто бывал грустным, этот маленький мальчик, но сейчас отдал бы все, лишь бы вернуться назад. К сожалению, таких вариантов не было. Но был другой, наверное. Должен еще быть. А если нет, тогда в дело вступит план Б.

Войдя внутрь, Джон осмотрелся. В доме давно никто не жил – мама умерла пятнадцать лет назад.

Он давно уже не бывал здесь, боялся воспоминаний. Жизнь и в остальном-то не удалась, а еще это… Мебель и прочие детали обстановки покрылись толстым слоем пыли; совсем как ступеньки на третий этаж – этот образ он помнил до сих пор. Пройдя немного по комнатам, он вспомнил разные моменты, веселые и не очень – и тех и других было в достатке. Растягивание времени, не более; сейчас ему было страшно, но кому бы не было? Шумно выдохнув, Джон решил, что все же пора.

Поднявшись по лестнице на второй этаж, он вновь оказался там же, где и тогда, в десять лет. Пыли тут было еще больше, и паутина висела по углам, а в воздухе стоял затхлый запах заброшенного жилья. Взявшись рукой за перила, он слегка надавил на них – вдруг развалятся от ветхости. Не хотелось бы теперь упасть с лестницы. Осторожно ступая, он поднялся на третий этаж. Дверь все еще была на месте, с той же ручкой-хоботом. Вынув из кармана фото детей, он посмотрел еще раз, стараясь почувствовать – и ничего.

Да, он любил их, может и не так, как должен был, но любил; однако это не уменьшило его решимости. Бросив на снимок последний взгляд, он воткнул его рядом, в щель между стеклом и рамой, и открыл дверь.

Знакомый яркий свет мгновенно рассеял его страхи: карнавал все еще был тут, за дверью, столь же яркий и манящий. Джон почувствовал невероятное облегчение - словно бы сбросил с плеч рюкзак, весивший сотню фунтов. В свое время приходилось таскать такие, будучи солдатом. После армии, он побывал много еще кем и много где, женился, появились дети, но никуда не исчезло оно – чувство грусти, ненужности, бесполезности, преследовавшее его всю жизнь, с самого детства.

Наверное, он такой же, как и отец. Мама всегда винила папу, но Джон не мог, даже когда был ребенком – чувствовал, что произошедшее не случайно.

Внимательно осмотрев пространство перед собой, он вздрогнул – посреди толпы стоял высокий мужчина, одетый как все, но все же… другой.