Иконоборцы

Иконоборцы

Филипп Крамер

Узы Стали

Олесе и Оле,

без знакомства с которыми

эта книжка была бы про другое.

Теперь, оглядываясь на события, потрясшие довольно тихий домен, я уже могу различить несколько периодов, разбить на этапы развитие этой истории, которая привела к потере доменом своего предыдущего статуса и обретения нового, хотя и несколько неожиданного. Теперь. Но даже вчера все было не так.

А еще недавно была череда ночей, наполненных угрозой, свистом пуль и лязгом затворов, криками жертв и проклятиями, отточенными не хуже мясницкого топора. А кое-где – и стуком этих самых топоров, со смачным чавканьем врезающихся в останки неудачливых соперников. Это были привычные звуки Смутного времени.  Времени слабых Князей, неуловимых шабашитов, зашевелившихся в тайных укрытиях Патриархов.

Времени, когда неблагонадежность сородича являлась единственной константой, в которой можно было быть твердо уверенным. Это были ночи без надежды, ночи страха окончательной смерти.  Ночи, когда все против всех – лучшая проверка поколения на жизнеспособность. И кое-кто ее выдержал.  Выдержал по-разному: залег на дно, покинул территорию домена, пробалансировал на тонкой грани между тех и этих, доказал свою верность клану и секте или же прошагал через весь этот ад с обнаженным стволом и вывернутой наизнанку душой.  Моя сага О Солдатах Последних Ночей,  о тех, кто оказался достаточно крепок, чтобы уцелеть под  огнем, доказать свое могущество и вовремя подставить ладонь клана, готовую принять истерзанный Плод  Домена,  истекающий приторно-горьким витэ междоусобной резни.

И мой рассказ будет о самых ярких представителях Содружества  Домена, о клане Бруджа. Это та правда, которую полезно  знать, но не та, какую стоит говорить вслух в присутствии гарпий.  Если, конечно, ты не один из нас.

Камил

Узы Стали.

В ту ночь все не задалось с самого заката.  Вчера кто то забыл закрыть окна, и в квартиру над убежищем намело какого-то мусора. Пойло из холодильника явственно отдавало гнилью, причем гнилью какой то особой, синтетической, и Камил был уверен, что если поднести бокал к свету и как следует напрячь зрение, можно увидеть вяленькие, гламурные эритроцитики безвкусного розового оттенка с надписью «для бедных сироток». Какая мерзость! Гнев остро саданул в виски, и  рука оказалась быстрее рассудка – бокал, жалобно взвизгнув, вылетел в окно и исчез в сумерках. Дьявол! А ведь это почти дневная «доза».