Два офицера

Тот был похож на какого-то волшебного колдуна из сказок – с клюкой, весь седой, борода до пояса, глаза редкого василькового цвета голубым огнём сверкают, а вот на плечах то шинель, старая-старая такую ещё в прошлую войну носили. Командирская.

- Я не знал, простите, - произнёс сержант, достав из кармана чистый платок с завёрнутыми в него кусочками сахара, чтобы угостить девчонку так похожую на его погибшую сестрёнку. - Но всё равно раз она с вами живёт присматривайте за ней. Петров, Лосев бегом к нашим! Я сейчас, только попрощаюсь.

Когда красноармейцы исполнив приказ покинули двор, а девчонка благодарно кивнув сунула за щёку кусок лакомства, сержант отряхнул ладони и поправив ремень трёхлинейки на плече собрался уже было уходить.

- А как звать-то тебя парень? – бросил в спину дед.

- Никита я.

Тут же глаза парня полезли от удивления наружу. А всё потому что старик крестил его пальцами и что-то быстро шептал себе под нос.

- Дед! А ну прекрати! Прекрати немедленно! – сделал сержант пару шагов вперёд, но в последний момент отступил.

Над головой, в чистом вроде бы небе, раздался раскат грома.

- Да всё уже, иди! – махнул рукой на гостя с каким-то раздражением хозяин дома. - Сирота ты, как и Женька, а я к ней привязался. Жизни своей не пожалел за малышкой бросился, молодец. Три жизни у тебя теперь ещё. Только три, запомни! Истратишь, свою береги втройне!

Челюсть сержанта со стуком захлопнулась от услышанного старорежимного бреда, чуть-чуть себе язык не прикусил.

- Дед, я между прочим комсомолец и давай ты меня не будешь этим опиумом накачивать…

- Каким опиумом?

- Религией то есть.

- А при чём тут религия?

- Так ты же крестил меня, про какие-то жизни талдычишь. В чертовщину я тоже не верю…

Раскрыв дверь дома, старик, погладил по голове девчонку запустив её внутрь.

- Иди-иди, Голубев. Воюй. Жизнь штука сложная. Не всё можно понять, не всё можно объяснить.

* * *

Паровоз на путях пронзительно засвистел и выпустил облако пара прямо под ноги полковнику Круглову и капитану Бруневичу быстрым шагом идущим по платформе.

- Товарищ полковник я даже не знаю как это объяснить! – подпрыгивал капитан.

- Языком политрук, языком! Ваня мы же с тобой с Халхин-Гола воюем чего ты разволновался?

- Разволнуешься тут! – щека Бруневича нервно дёрнулась. – Ладно, чего я тебе объясняю сейчас сам всё увидишь. Приготовься!

А посмотреть и правда было на что, ведь Круглов оказался в центе обороны станции Перепёлкина. Станции, которая спасла многим жизни.