Что живёт в Ясенках

Я огляделся, здесь начинались следы, их было много: отпечатки от множества сапог, крупные протекторы шин в засохшей грязи, поломанная и примятая трава. Это всё было мне не нужно, и я злился каждый раз, когда меня вызывали лишь под конец, надеясь, что я смогу увидеть что-то, среди этой грязи. Однако я к этому привык, втянул воздух, улавливая запахи, прислушался, прокатил волной по своим физическим ощущениям.

Практика показывала, что если в лесу живёт лихо, то рядом с ним не живут птицы. Однако их было много, и все они пели, летали с места на место и чувствовали раздолье.

Не было запаха, тины, гниения или же сладковато-приторного мускуса, а значит, не было русалок, лешего или кикиморы. Казалось, что это обычный лес, не приютивший ни одно потустороннее существо. Оттого было страшнее. Неужели людей задирали дикие звери?

Дорога менялась. Она то утопала в лужах, то тянулась сухой тропой, то поднималась, то петляла, словно горный ручей, пока перед глазами не появился пустырь, на котором различались заброшенные кучки гнилого дерева, бывшие когда-то домами.

Были конечно и уцелевшие, стоявшие где-то поодаль. Но я обратил внимание на одну странность. Следи зелени, и цветущего майского сада, эта деревня располагалось на выгоревшей траве, глубокой осени. Трава была желтая, кусты без единого листочка или хотя бы прорезающейся почки. Эта была мёртвая деревня, застывшая в прошлом.

Опустив взгляд, я уже не видел человеческих следов, на душе у меня начали скрести кошки «уходи, уходи отсюда, здесь опасно» Я достал зеркало из кармана и, глядя в него посмотрел за спину, покружился.

Ощущение пропало - нехорошо.

Я поставил ружьё на землю и облокотил его на дерево дулом вверх. Снял рюкзак и начал доставать: чертополох, осиновые пули, с серебряным сердечником и ещё некоторые вещи. Затем повесил рюкзак на ветку дерева и забрал ружьё. Путь пролегал по густо растущей, и в то же время сухой траве, где не было видно троп.

Здесь не было слышно ни трелей птиц, ни стрекота насекомых.

«Сюда и перееду на пенсию» ― вдруг пронеслось у меня в голове, и я отчего-то улыбнулся. «Перееду, если позволят соседи»

Вот и деревня Ясенки, бесследно пропавшая и пустая, словно гроб, закопанный глубоко в землю. Всё здесь было мёртвым. Я подошел к самой ближайшей постройке и огляделся: прогнившие бревенчатые стены скрывали за собой рухнувшую крышу, около окна стояла скамейка, которую насквозь прогрызли термиты, оттого она стала похожа на сито.