Когда в июне замёрзла Влтава

– Мне вот всё думается, что нынешняя погода – по нашей части, – сказал приятелю Максим, когда, поприветствовав собравшихся, они устроились за столом в углу.

– Всё может быть, – пожал плечами Иржи. – Хотя не думаю, что это дело рук панов иезуитов, – добавил он едва слышно.

– Почему?

– Потому что им не выгодно.

– В каком смысле?

– В таком, что урожай нынешнего года мы уже потеряли. Цены на продукты взлетят, хотя власти, конечно, постараются сдержать этот рост, и предпримут какие-то меры для поддержки бедняков.

Но голодать, так или иначе, будут все – и протестанты, и католики.

– С солнцем они ведь не церемонились, – задумчиво заметил Макс.

– Ты не прав, – замотал головой Шустал. – Как ни крути, жить и при том освещении было можно, и урожаи мы собирали. Может, не такие обильные, как могли бы, но вполне приличные. А этот холод убил посевы и, если у нас будет год без лета, может убить даже сады.

– «Год без лета», – будто сам себе повторил парень. – Знаешь, я про такое читал.

У нас это случилось в девятнадцатом веке.

– В летописях упоминаются годы, когда были бури, град, необычный холод, – кивнул Иржи. – Это время от времени случается.

– Тот случай, о котором я говорю, особый – лета не было во всём мире.

– Ого, – присвистнул капрал. – Ну, нам-то, конечно, повезло. День пути от Праги – и с погодой всё в порядке.

– Значит, причина, скорее всего, где-то здесь, в городе?

– Причина всегда в городе, – Иржи пошарил в поясной сумке, достал горсть грецких орехов, отсыпал половину Максу, и приятели принялись с хрустом давить в ладонях скорлупу.

– Почему в городе? – поинтересовался Максим, жуя горьковатое ядрышко.

– Потому что здесь много людей, выше концентрация тех же кошмаров, а, значит, и любых других магических эманаций. Что приводит к закономерным последствиям: в Праге гораздо проще совершить что-нибудь эдакое, выходящее за грань, потому что сам город в определённом смысле подпитывает чародея, – Шустал подкинул ядрышко, поймал ртом и, заметив удивлённый взгляд приятеля, хитро подмигнул.

– Это мне однажды пан Кеплер рассказывал. Он, правда, сильно упирает на то, что в основе всего этого, даже любых чудес, лежат законы математики, но мне как-то слабо верится.

– Иоганн Кеплер?

– Ну да.

– Он разве тут?

– Конечно. А где ему быть?

Макс недоверчиво прищурился:

– И сколько ему лет? Семнадцать? Двадцать?

– Почему двадцать? – в свою очередь удивился Иржи. – Ему уже под пятьдесят.