Комендант некромантской общаги 2

В такие вечера одиночество выпускало сердце Марьи из своих когтей, и тоска не так давила.

Сегодня Алевтина Ивановна обещала что-то интересное и необычное.

Тихая и спокойная атмосфера, обычно царившая на литературных встречах, в этот раз была нарушена. Крупная черноволосая дама с цыганистой внешностью и обилием украшений, казалось, заполнила собой всё пространство. Удивленная Марья заметила вжавшегося в кресло трудовика, обычно бодрого и любящего порассуждать о преимуществе исторических книг перед остальной «писаниной», восхищенные глаза школьниц и азартное ожидание чуда у остальных дам.

Первые мысли, которые, конечно, пришли в голову, были: «Шарлатанка. Загипнотизировала девочек, запугала единственного мужчину и сейчас отберет у них всё честно нажитое».

Марья сурово сдвинула брови и прошла в комнату, приготовившись к бою.

Мадам, до этого что-то говорящая восторженным слушательницам, замолчала. Она с минуту разглядывала нашу Марью и вдруг выдала совершенно неожиданную для всех фразу:

— Вам здесь не место! Здесь вы давно мертвы.

Уходите туда, где вам надо быть.

Наступившую тишину, казалось, можно было разрезать ножом. Марья подавилась заготовленным приветствием. Трудовик сжался еще больше, а хозяйка квартиры залепетала, извиняясь:

— Машенька, это Илориана Францевна. Она медиум, экстрасенс и автор двух книг по магическим практикам. Очень интересно пишет и вообще прекрасный человек, только из-за другого видения на всё несколько эксцентрична в своих высказываниях.

Ты не обижайся, проходи.

Экстрасенсиха встала во весь свой немаленький рост и, проигнорировав хозяйку, продолжила бить по больному:

— Внуков бросила, статейки пишет. Дома надо быть давно! Никакой ответственности!

— Но у Машеньки нет внуков, — всё еще пытаясь исправить ситуацию, опять попробовала вмешаться хозяйка квартиры.

Мадам вдруг с удивительной для своей немалой комплекции прытью подскочила к стоящей в ступоре Марье и больно схватила ее за руки.

— Не вернешься к внукам — умрешь, и они умрут! — Черные глаза, казалось, смотрели прямо в душу. — Сама дома перепутала, твой не здесь. Уходи, еще есть время и силы, еще сможешь. Желай и уходи! Пишешь, не выдумывая, правду пишешь. Про семью. Уходи! Тебе здесь не место!

Душу Марьи выворачивало наизнанку, слезы душили, слова жуткой женщины словно выжигали мозг. Кисти почти онемели, сдавленные сильными пальцами с когтистым алым маникюром.