Никодимовка

Похоронил Алёшка хозяюшку мою, Веру Николаевну, дом на себя в сельсовете, в Леонидовке, записал, да и снова в город уехал. А вчера вдруг третий раз заявляется. Да с новым человеком. И давай ему мой дом расхваливать, да все углы показывать. А хозяин-то новый — внимательный. И в подпол залез, и на чердак. А дольше всего колдовал над этим… Над лехтричеством. И к столбу с проводами, и к коробке лехтрической так и эдак подступал. Всё цифры в бумажку записывал, да пальцем тыкал в какой-то своей маленькой плоской коробочке. А потом говорит Лёшке: "Дом твой - рухлядь.

Нижний венец прогнил. Крышу надо менять. Да и место больно глухое. А цену ломишь. Вот сколько могу дать. Продашь, так продавай сейчас. А нет, так я поеду другие дома смотреть". И кажет ему пачку бумажек зелёненьких.

- Зелёненьких? Они-то самые злые, - нахмурился Никодим. - Моему леснику Михал Иванычу, один тут предлагал зелёных бумажек. Да за что? Чтоб одного из ведмедей моих пристрелить! - волосы на бороде лешего встопорщились от гнева, а глаза засветились недобрым алым отливом.

- Шкура ему, вишь, понадобилась, ведмежья, пёсьему сыну! Мой Михал Иваныч хошь и дурак, да не сволочь. Он того браконёра скрутил, да и сдал на расправу начальству. Ты зелёных-то бумажек, милок, опасайся. Я от многих уже слыхивал. И с обычными бумажками у людей не всегда добром кончается. А зелёную бумажку человек человеку дает токмо за всякую подлость.

- Ну, ты загнул, Никодим. Зелёная бумажка не вреднее обычной. Просто стоит дороже. За дурные дела, знамо дело, просят больше, чем за обычные.

Вот и…

- Да ты о деле давай, Трофимушка, - перебила Праскева.

- Я и говорю о деле. Как стал он мой дом ругать, я аж вскипел весь внутри. Как это рухлядь?! Дом этот ставил мой батюшка, домовой Семён Тихомирович, со своим прежним хозяином Силой Корнеевым! В одна тысяча девятьсот десятом году ставили! А сейчас год который? А дом — почти как новенький! Остальные все, даже те, что позже понастроены, развалились, прогнили. А мой стоит! А что крыша протекла в паре мест, так я тазики подставил, четыре года кружечкой таскаю воду наружу, чтобы через край не лилась и полы мне не гноила.

- Так купил он дом-то у Алёшки? - спросила лесовичка, подливая чаю.

- Купил, - махнул рукой Трофим. - Взял Лёшка деньги, подписал листочки какие-то, сел на свою машину и уехал. А новый хозяин жене своей подмигивает (вдвоем с женой они дом-то смотреть приезжали), да радостно так улыбается. "Не грусти, - говорит, - Маша. Это я так цену сбивал. А дом хороший.