Будни Писателя-Единорога

Будни Писателя-Единорога

Ada King

Будни Писателя-Единорога

Как нас вставило, Боже!

Чтоб вас так вставило тоже...

© Башня Rowan

Единорог Евлампий сидел за столиком в кафе и пытался сосредоточиться на своем новом сюжете. Зажатым в щели раздвоенного копыта карандашом он быстро писал в тетради, от натуги высунув язык и сосредоточенно хмурясь. Но через мгновение неожиданно застыл, словно на него скастовали заклятие «Ледяной заморозки».

Черт, не идет! Ну вот опять, не идет сюжет дальше, и все! Евлампий тяжело вздохнул и, поправив гриву всех цветов радуги, поднял взор от рукописи.

В кафешке «Волшебные Крендельки», как всегда, было уютно, приятно пахло свежей выпечкой и кофе. Пустые столики располагались стройными рядами, и только уборщица баба Дуся не спеша мела пол.

Как же проработать этот чертов конфликт? Главный герой офисный планктон Петя попадает в фэнтезийный мир, которому грозит гибель. Попаданчик получает меч-кладенец, добавляющий +50% к силе и +25% к мане, после чего идет мочить Темного Властелина.

Нет, все это уже было! Зажав страницу тетради в раздвоенном копыте, Евлампий оторвал ее и быстро скомкал.

Сузив глаза, он хитро глянул на бабу Дусю и бросил смятую бумажку на пол. Увидев такое безобразие, уборщица вздохнула и, подняв комок, отправила его в мусорник, после чего как ни в чем не бывало продолжила мести пол. Не понимает, убогая, что без конфликта нет литературы!

Евлампий закрыл тетрадку, сунул ее и карандаш в сумку, висевшую на шее, и зацокал копытами к выходу.

— Хорошего дня, Евлампий Пантелеймонович, — засияла прекрасно натренированной улыбкой официантка, провожая радужного единорога взглядом.

— И вам, — бросил он на прощание и вышел на улицу.

Полуденное солнце, пешеходы и экипажи, запряженные лошадьми, звонко цокающими по брусчатке, — город жил своей жизнью. Евлампий направился к подъезду в Башне из Слоновой Кости.

Если музы не идут к Магомету, то Магомет садится и пишет без муз.

Нет, не так. Если музы не идут к Магомету, значит, Магомет — дурак. Тьфу! Евлампий нахмурился и даже на секунду застыл на месте, но сразу же зацокал дальше. Если музы не идут, то ну их к черту!

Оказавшись в подъезде, он подошел к стеклянному лифту и, зайдя внутрь, нажал кнопку сорок второго этажа. Наблюдая, как за стеклом черные башни несутся вниз, а он поднимается все выше, Евлампий печально сознавал, что музы опять покинули его.