Главное репутация

Граф Эбинейзер Хусун собирался совершить подвиг. Он постоянно совершал что-то эдакое то тут, то там, все мечтал, что его будут воспевать в балладах. Годы шли, а баллад как-то не прибавилось. Ебень злился, топал ногами и бежал совершать следующий подвиг. Позади Графа Хусуна тащился молоденький оруженосец, его полудохлая кляча грозилась околеть прямо посреди дороги.

– Поторапливайся, слюнтяй, впереди великое дело, – говорил Ебень, – мы истребим дракона, спасем людей, и меня будут на руках носить.

Оруженосец сдавленно хихикнул представляя, как мужики подбросят тушку рыцаря в полтора центнера весом и бегом тикать, чтобы не придавило. Ото грохота будет, такое ни один бард забыть не сможет, даже если сильно постарается.

– Что за хрюканье? Ты там смеешься что ль?

– Нет, нет господин, как вы могли такое подумать...

На горизонте показался город и чем ближе подъезжали всадники, тем сильнее распалялся рыцарь.

– Вот я его и так и вот эдак, а потом мечом хрясь, и кулаком в глаз тыдыщ… О! Вот это будет бой.

Уложу гада одной левой, – рыцаря вовсе не смущали, слухи, которые ходили по белу свету, все они сходились только в одном – не будите спящего дракона, проснется залюбит до смерти. Правда, как именно чудище сделает означенное никто не рассказывал, а оно ж любопытно.

– Эй, служивый, ну-ка быстро говори, где ваше чудище, которое изжить надобно! – велел рыцарь стражнику на воротах.

– Быстро отведи меня к нему.

Оруженосец закрыл лицо ладонью.

– Уйду, как пить дать, уйду! – пообещал себе он, предполагая, что сейчас Ебеню начнут втолковать, как он не прав, потом будет драка и в итоге они окажутся в остроге, а то еще хуже в холодной. Однако служивый как-то странно заулыбался и свистнул, подзывая новобранца.

– Сопроводи господ к Ристарху Алмазной лапе.

Услыхав полное имя дракона, Ебень воспарил на седьмое небо.

Воображение живо нарисовало, как великий рыцарь отрубит драгоценную конечность, а потом выставит на всеобщее обозрение где-нибудь в гостиной и будет с ленцой вспоминать, вот когда-то я убил страшного монстра.

– Быстрее, что плетешься, как жук навозный! Расступись! Дорогу Графу Хусуну! – орал он и щелкал кнутом налево и направо. Горожане провожали рыцаря сердитыми взглядами и словцом горячим, напутственным.