Будь собой, Спума!

Вдали, под деревьями, уходящими высоко в небо, одно из которых вроде бы было ясенем, а остальные – елями, высились бревенчатые строения. По виду – терема, этажа в три каждый, так, как я себе их представляла по картинкам, только крыши были, не соответствующие моим представлениям о теремах: слишком уж остроугольные, да ещё и с загнутыми вверх, по-восточному, краями. Даже как-то закрученными, как поля старой колдовской шляпы. В самом навершии крыши было изображение лошадиной головы, тоже вырезанное из дерева.

Да и вся изба была покрыта резными изображениями, узорами и загадочными письменами, состоящими из чёрточек и загогулин. Из нескольких труб этих строений шёл дымок. И пахло булками и ещё чем-то вкусным.

Из одного из теремов, ближайшего к нам, вышла средних лет женщина с корытом грязного белья и направилась, должно быть, к ближайшей речушке: к спуску в небольшой овражек.

- Привет, Анора! – окликнула её Гэйла. Та обернулась, увидела нас, заулыбалась; поставила на землю корыто и заспешила сюда, стуча деревянными каблучками.

Похожие по форме туфли у нас называются «сабо», кажется. Анора была в тёмном платье в белый горошек, в сияющем белизной на солнце фартуке, в красно-белых полосатых гольфах и тёмном кружевном платке, наброшенном на плечи и небрежно завязанном впереди. Волосы у неё были ярко-рыжие, распущенные, волнами лежащие по плечам, а глаза – зелёные, миндалевидные, с ярко подведёнными «стрелками».

- Ну, здравствуй, коли не шутишь! А это с тобой – кто? – спросила рыжая ведьма.

- Мои гости. Как с неба свалились. Иномирцы они.

- Хотя бы, люди? – принюхалась Анора, сканируя нас пронзительными зелёными глазами. – Не отвечай, сама вижу: люди. Что ж, это – уже легче… Веди к Водане, она обряд проведёт. Как заново родятся. Я постираю бельё в ручье, у водопада – и тоже туда приду. Разговор у меня до Воданы есть.

Мы пошли по стёжке-дорожке куда-то в самый дальний терем, где-то в глубине леса расположенный. Шли мимо бурелома, по чащобам и кручам, временами чуть не теряя тропу.

Наконец, добрались: туда, где на довольно большой поляне стоял ещё один терем. С очень большим, высоким первым этажом без окон и дверей.

Воданой оказалась древняя, но крепкая старуха с бесцветными водяными глазами, белёсо-голубыми. На ней был яркий головной платоу, голубая вязаная кофта, юбка до полу неопределённого цвета и наспех обутые на босу ногу лапти. Нас она встретила не слишком приветливо.