Будь собой, Спума!

Смелю два мешка муки – и простит меня. Присаживайся, красавица, будь как дома. Я уже ухожу.

Когда я вышла на воздух, то крикнула громко:

-Эй, домовенок! Возвращайся, а то замёрзнешь. По утрам, я смотрю, здесь прохладно... А как там тебя зовут?

- Ишь, хитрая какая! Назову тебе сам своё имя – так стану твоим слугой. Нет, лучше пускай тебе Тихван потом меня представит.

Бочком, бочком - обходя, значит, основную дорожку на всякий случай – а вдруг, на неё как станешь – так и покатишься неизвестно куда, я вернулась в избу; запуталась, оказывается, в выходах – а их тут оказалась целая куча, ещё штук шесть, и все – во двор; должно быть, есть и ещё один, что ведёт уже за калитку.

В общем, зашла я не туда, откуда вышла. А там – Гэйла печь растапливает, а та пыхтит и приговаривает женским голосом: «Ставь поскорее пирожки; я уже почти вся взопрела. Хочу свеженьких пирожков нарумянить!»

Гэйла меня увидела – за голову схватилась, ойкнула. Но, ничего пока не сказала: занята была. Уже хватала противень с сырыми пирожками, да засунула их поскорее печке в открытую пасть.

- Никак, ты уже встала, да во двор выходила? – спросила она после того, как закрыла заслонку. - Не упала, поди, ведь слаба ещё?

- Да нормально всё.

- Что ж! Тогда, иди пока в гостевую комнату. А Тихван тебя проводит. Я как здесь управлюсь – так сама туда приду. Поговорим, да пирожки поедим. Тихван, ты меня слышишь?

- Да здесь я, здесь, хозяюшка! Что ж, гостья, следуй за мной!

- Да я ж тебя не вижу!

- Иди просто на мой голос.

.. А я сейчас запою.

И, действительно, он тут же запел скрипуче, да очень уж странную песню:

- Уходили попаданцы

На великую войну.

Чтоб укоротить засранцев

И в длину, и в ширину...

От этого пения я икнула, и чуть не споткнулась даже. В коридоре было полутемно, и лишь в его конце маячило узкое окошко. Вдоль стен висели целые веники сушёных трав, а также располагались двери, и все почти – вели направо, и лишь одна – налево. Перед ней Тихван, по всей видимости (хотя и в полной невидимости), остановился.

Поскольку, дверь вдруг распахнулась вежливо: входи, мол, сюда. И зачем меня провожать было? Гэлла просто сказала бы мне: в дверь налево…

- Вот и пришли, - проскрипел Тихван. – Заходи, коли не шутишь.

- Зачем шутить-то? – удивилась я.

- Это присказка такая. Сказка, кстати, будет впереди.

- И это тоже присказка? Про сказку…

- Ага. Ну, я пошёл.

- Привет передавай туалетному домовенку, - зачем-то попросила я.