Груша, Велькс и Лермонтьяк

Косая каштановая челка вкупе с обаятельным курносым носиком и большими серыми глазами завершают её запоминающийся облик. А тяжелая рука, если вам не повезло с ней столкнуться, обеспечит незабываемость ощущений в комплекте с лёгким заиканем. Даже, когда срастутся переломанные кости. Выбитые зубы, кстати, не вырастут. Ближайший дантист – в паре-тройке парсеков. (Не к Гуляму же идти, на самом деле? Этот разве что грибов полный рот вырастит!)   

Я подмигнул Груше, салютуя тренировочной шпагой, а она иронично закатила глазки – не верит в меня.

 

Мой соперник как раз сделал выпад, который пришлось «ловить» не только тренировочной шпагой, но и рукой – не мой день. Явно.

Недавно приобрёл набор деревянных салит для тренировочных боёв. К тому ж, с нашим-то везением форму никак нельзя терять.

Сегодня на тренировку я напросился к Рыжему, так все зовут долговязого стражника с огненными кудрями. Тайно надеялся - вдруг умная мысль придёт, как уговорить Грушу книжку писать... Ну чего упирается?! Ещё в детстве отец рассказывал, что активность тела будит живость в мыслях.

 И если хочешь найти решение трудного вопроса, то сначала собираешь всю доступную информацию, а потом «загружаешь» тело и  - трах-тиби-дох - нужное решение приходит само собой.

О! Зовёт. Ух ты, получилось! Я даже готов уступить даме первое слово». 

Подхожу к Груше, кланяюсь согласно этикету Милео и подаю руку, она усмехается, но уверенно протягивает свою. — Пошли в трактир, леди. Писать будем. Вместе.

– вежливо, стараясь скрыть улыбку, говорю и крепко держу её за руку. 

Двигаясь пародийно-церемонно мы возвращаемся в «Непоследний кружель» за давно облюбованный стол в дальнем углу у окна. За последние полгода он стал «родным» и выполнял функцию нашей штаб-квартиры для совещаний. Трактирщик Боршч сдал комнатку в мансарде после разговора с Грушей буквально по дешёвке.  И этот трактир мне понравился сразу: чистый, уютный, любовно украшенный цветными тарелками по стенам и яркими расшитыми скатертями и занавесками.

Местным рукодельницам мой респект. Мебель была обычная для трактиров Славны: деревянная, без изысков,  благодаря чему местные едальни похожи, словно братья-близнецы. У «Непоследнего кружеля» было приятное отличие – мягкие и удобные подушки для долгого сидения гостей. В воздухе  ощущался едва уловимый запах свежей выпечки. Трактирщик изумленно вытаращил глаза услышав мою просьбу, но письменные принадлежности принёс.