Праздник на улице Ёлок

Еще мгновение и… Торен зависла уже над совсем другой поляной, где отдыхавший олень с кем-то мирно беседовал. «Вот везде у него знакомцы!»

- Прэнсер! Все чисто! Я с ними разобралась!

Олень Санты поднял гордую голову и, выдохнув облачко пара, хрипловато сказал:

- Спускайся, Торен, я готов тебя здесь кое с кем познакомить.

Торен послушалась, в голосе Прэнсера не было тревоги, только безмятежное умиротворение. На поляне перед оленем стоял некий странноватый даже для наших чудиков персонаж. Внешне он напоминал вывороченный древний пень, но ясные цвета лесного озера глаза, освещавшие его морщинистое лицо, явно свидетельствовали о ясном уме и прекрасной памяти.

Торен потупилась и вежливо присела в книксене.

- Здравствуйте, сэр.

- И тебе не хворать, Огневушка.

- Торен, - представил «пню» свою подружку Прэнсер, - а это мистер Лещ-чий.

Торен снова присела в книксене и ее личико озарила озорная улыбка.

- Наслышаны мы об вас, наслышаны. Милости просим в наши края, - неожиданно певуче проскрипел «Лещчий».

- Да мы тут ненадолго, транзитом… В Канаду, – не моргнув глазом, соврал Прэнсер.

- А хоть бы и надолго, гостям мы рады… Ты, Огневушка, поймал я твою задумку-то. Могем мы здесь слегка иногда улавливать задумки всякие, так ты не стесняйся. Задуманное сотвори. Это доброе озорство. Порадуй нас своей волшбой-то.

- Спасибо, мистер Леший, - правильно выговорила имя собеседника талантливая лингвистка. - Непременно сотворю, раз вам это в радость. Только вот там, на той поляне, я, уж извините, немножко насорила.

Леший рассмеялся, и лес отозвался на его смех, напоминавший треск деревьев в густой мороз. Зачирикали синички, процокали белки, где-то в отдалении робко подвыл одинокий бирюк.

- Не беспокойся, гостюшка, здесь найдется кому прибрать твой сор. Вершите, что задумали.

Олень и Торен распрощались с лешим и взяли курс на «Канаду», воодушевленные и празднично-радостные.

Леший, оставшись в одиночестве, взглянул через плечо на луну, и светило тут же укрылось в облаках. В наступившей полутьме и настороженной тишине, уже без посторонних глаз, леший досадливо крякнул, плюнул в сторону гомонящих в некотором отдалении браконьеров и неспешно обернулся огромным матерым секачом.

***

Пилот вертолета нахмурился, вглядываясь в облака, скрывшие луну. Штурман вжимался в кресло, ежился и в сторону отца-командира старался не дышать.

- Привет с большого бодуна? – буркнул пилот.

- Да не пил я, зубы спиртом полоскал. Ломят. На мороз, однако.