Постмортем

— Точно! Спасибо!

Откупорив их, он щедро сыпанул в кислоту можжевелового порошка и затем очень осторожно добавил буквально несколько крупинок собачьей извести.

— Ой! – последней оказалось слишком много, и из горлышка вырвался фонтанчик светящегося фиолетового газа, который тут же впитался в потолок. Последний от этого не особо пострадал, поскольку впитывал вещи и похуже. – Спасибо, я побежал!

Клаус не успел спросить: «Так кого же ты, Тьма побери, пробудил?» — как Тальф поспешно забрался на стол, свесил ноги из окна, извернулся, повис на руках и с головой нырнул в тёплую летнюю ночь.

Счёт шёл уже на секунды.

Колдун быстрым шагом пересёк притихший сад с полупрозрачным садовником, вышел за ворота и припустил изо всех сил по тёмной улице. По обе стороны от дороги в багровое небо утыкались чёрные силуэты зловещих башен, произраставших из не менее зловещих особняков.

Где-то совсем рядом сверкала огнями центральная улица. Она поднималась в гору, пока не упиралась в небольшую площадь перед воротами королевского дворца.

Шумящая бесконечным праздником, сияющая витринами магазинов, ресторанов и кофеен, заполненная нарядными людьми и запруженная каретами, она была лицом и сердцем города. Но стоило загулявшему столичному жителю зайти за нарядные фасады — и он рисковал свернуть шею в совершенно диком овраге, где разве что волки не водились.

И Тальфу нужно было именно туда: пройти между двумя каменными заборами размером с крепостные стены, несколько раз поскользнуться и споткнуться о гнилые деревяшки, а затем спуститься на дно оврага, хватаясь за высокую траву.

Там попытаться перепрыгнуть шумный ручеёк (обязательно наступить в него и зачерпнуть ледяной воды через дырку в сапоге), обогнуть здоровенный куст опьяняюще ароматной черёмухи, перешагнуть вросшую в землю ограду из замшелых камней — и оказаться на старинном кладбище.

Разумеется, до него можно было добраться и другим путём: как-никак, древний погост, стиснутый с трёх сторон стенами и заборами, располагался почти в самом центре разросшегося за столетия Гримхейма.

Но для этого пришлось бы сделать крюк в три квартала и заходить через центральную аллею, охраняемую сторожем, который успел хорошо запомнить лицо Тальфа, а также то, что от его ночных визитов хорошего ждать не приходится.

Все кладбища в мире устроены одинаково: чем ближе ко входу, тем аккуратнее всё выглядит. Надгробья вытягиваются по стойке смирно, склепы идеально оштукатурены, дорожки выметены, ограды сверкают свежей краской.