Герой на диване

Чем сильнее отличается посещаемый мир от твоего родного измерения, тем ты могущественнее.

Несмотря на всю нестандартность ситуации и закрадывающийся страх, я отчетливо понял, что мне заговаривают зубы. Не так должен строиться диалог, зачем выкладывать все карты на стол? Тем более для того, кто ни капли не ориентируется в ситуации. Чтобы заинтересовать и отвлечь — другие причины не просматривались.

— Слышь ты, киллер-рогоносец, быстро вернул меня домой, считаю до трех, больше не умею, — взяв себя в руки, как можно более злобно проговорил я.

— Я не могу, — разведя руками, жалостно ответил бес.

Три простых слова обожгли душу. Скитаться по мирам в поисках дома — это только в фэнтезийных романах весело и здорово, а на деле страшно и тоскливо. Апатия охватила меня железными тисками, захотелось выть, затем неожиданно пришла злоба.

Оттолкнувшись от стены, я перешагнул через выступ (вот его точно не было), направился к ненавистному бесу.

— Не зли меня, я в гневе страшнее атомный войны, она заканчивается зимой, а вот я не остываю.

— Хрю, хрю, хрррю, — донеся до меня ответ похитителя.

Бес вскочил, буравя меня злобным взглядом, когтистая лапа сжала горлышко бутылки. Я обескуражено уставился на разлетающиеся осколки массивного стекла — эта демонстрация привела меня в чувство. Мы встретились взглядами, в желтых глазницах пылала злоба и решительность. В голове отчетливо зазвенела мысль, что сейчас меня будут воспитывать в жесткой форме.

«Так, стоп, спокойствие и только спокойствие. Что он там говорил про паранормальные способности?» — я сосредоточился, искренне надеясь, что такая банальщина как материализация и телекинез должна получиться.

Закрыв глаза, представил, как стальная колючая проволока опутывает разозленного противника, резко сжимается, подвешивая его к потолку. К моей безмерной радости, все сработало: бес висел в метре над полом, жалобно повизгивая, трубка со стаканом сиротливо валялись на махровом ковре.

— Повторяю для особо одаренной нечисти, — с ядовитым сарказмом прохрипел я, — верни меня в родной мир.

Или хуже будет, мне терять нечего.

Пленник напрягся, пытаясь разорвать оковы, но все впустую — капкан держал крепко. Через полминуты он сдался. Я призвал весь свой талант актера, посмотрел кровожадно, с примесью безумия. По меркнущему пламени в глазах беса стало ясно, что старания не прошли даром.

— Я действительно не могу, — жалобно простонал пленник, но настолько неправдоподобно, что ему не поверил бы и трехлетний ребенок.