Ганс Фриц Михельманс: Закрытый Мир

- Я не обязан отвечать на этот вопрос, - заметил рыцарь. – А вот вы на мои обязаны, ведь Стражи Баланса действуют вне юрисдикции любого из существующих миров или королевств. Понимаете, о чем я?

- Д-да, - отрывисто кивнул Зойдбург: кажется, он начал молиться.

- В таком случае отвечайте, не приходили ли к вам этот крестьянин и эта девчонка? - он развернул пергамент обратной стороной и показал большегрудую блондинку.

Трактирщик сглотнул, отведя взгляд.

- Если вы будете врать нам, - рыцарь вновь показал свой сдвоенный меч.

- В-видел! – быстро сказал Зойдбург. – О-они взяли у меня одну комнату на втором этаже. Номер тридцать второй. Тридцать второй! Скорее-всего, они все еще там, если поторопитесь – то наверняка н-настигните их!

- Фри, Боб! – скомандовал рыцарь. – За мной!

Все трое рыцарей в мгновении ока оказались на втором этаже, встав у нужной им двери, и силком попытались открыть ее.

- Черт, не поддается, – злобно процедил Александр.

- Дай-ка я попробую, - отвечал ему Боб (козлиная бородка), встал против прохода, а затем просто выбил толстую дверь плечом.

- Руки вверх, Ганс Фриц Михельманс! - вскричал главный Страж, выхватывая из ножен Сдвоенный Меч и уже готовясь брать преступников с поличным.

Но…

В номере никого не оказалось.

- Какого?.. – удивленно произнес Боб, оглядывая пустую кровать, пустую уборную и вообще все пустое, что только можно было назвать пустым в этом помещении. Пустота.

- Ничего не понимаю, - покачал головой Александр, с досадой опуская долой своей Сдвоенный Меч.

Чародей лишь пожал плечами, снова закрыл глаза, но на этот ничего не обнаружил.

- Черт! Этот трактирщик нам явно соврал! – вскричал Александр, пиная ногой ближайшую мебель. – Возвращаемся. Это ложный след.

- Погоди-погоди, я, кажется, что-то нашел! – остановил его Боб, который продолжал обыскивать комнату все это время, и преподнес своему командиру небольшую, сложенную вчетверо записку.

Все трое Стражей Баланса сгрудились над ней, как над святым граалем. Александр развернул бумажку и принялся читать написанное.

«Дорогая, Алекса̀ндрия… или Александрѝя? В общем, извини, что никак не могу правильно поставить ударение в твоем славном имени, а ведь мог бы! Впрочем, шутки в сторону, дорогая, ведь пишу я тебе по очень важному делу. Знаю, нельзя сообщать такие вещи в письменной форме. Знаю, ты будешь на меня злится.