Вторая натура

Нынешняя его дама сердца кроме отвращения у меня ничего не вызывает. Вы не подумайте, я не сексист. Женщин люблю всей душой и другими частями тела. Но конкретно эта будет во мне острое отторжение. Хоть экстерьером удалась и разными достоинствами природа ее не обделила, но только смотрю на нее и с души воротит. За глаза ее Гадюкой прозвал. Следом за мной остальные пацаны так ее величать стали. Видно, им она тоже не в масть.

Пришел я в тот понедельник на работу в Тузиковой шкуре. Первый день оборота в воскресенье случился.

А я, что бы там Степаныч не думал, не прогульщик. Раз день рабочий, надо быть на работе. Да и Тузика у нас любят, не обижают, подкармливают.

Лежу я у ворот, бока на солнце грею, кость догрызаю, а неподалеку от меня Гадюка на каблучищах своих цокает. Туда-сюда, туда-сюда. По телефону с кем-то треплется. Я от нечего делать ухо приподнял. Слушаю.

- Котик, - говорит Гадюка, и я понимаю, что не со Степанычем она разговаривает. Ни разу я от нее в его адрес никаких «котиков» не слышал, ни в собачьей шкуре, ни в человеческой.

- Я знаю, где мой козел бабки хранит. У него тут в шиномонтажке кабинет. От кабинета, правда, одно название. Грязища кругом, шины навалены и эти его работнички шляются. Но не суть. В кабинете у него ниша в стене. Я собственными глазами видела, как он кирпичи вынимал и деньги туда вкладывал. Место запомнила, покажу тебе. Сегодня он выручку собирает, и, как обычно, мимо кассы проводит. Сегодня заначку набьет под завязку. Если к трем ночи подъедем, тут точно никого не будет. Ключи у меня есть.

Я, услыхав такой разговор, оторопел малость. Это что выходит, Гадюка против Степаныча жевалово замутила?

Про заначку я, допустим, знал. Нюх у меня все-таки собачий. Но так уж у Степаныча заведено. Он деньги в одном месте не хранит. На случай вдруг чего. Знал я и про то, что из этой заначки нам завтра зарплату выдавать будут. Ее у нас тоже мимо кассы проводят. А раз не будет заначки, не будет и зарплаты. Такой расклад меня, понятное дело, не устраивал.

Гадюка закончила разговор и заметила меня.

- А ну пшел отсюда! – гаркнула она и саданула меня по пузу, да так, что я от собственного визга чуть не оглох.

Едва Гадюка убралась, сел я обмозговывать это нехорошее дело. В первую очередь думал о том, как предупредить Степаныча, что прикормленная им Гадюка его же грабануть собирается. И это при том, что мне как минимум до рассвета в собачей шкуре бегать.

Весь день крутился я возле шиномонтажки.