Дядюшка орк

На каждой станции я выходил на перрон покурить, и каждый раз наблюдал, как дядюшка орк стоял у своего вагона всё так же любезно и вежливо проверяя билеты вновь прибывших и провожая сошедших с поезда пассажиров.

На нескольких станциях, где-то между Тандавским болотом и Храмовым Городищем, я специально подходил ближе к концу состава, делая вид, что прогуливаюсь, чтобы понаблюдать за дядюшкой чуть ближе.

***

На одной из станций к вагону подошёл средних лет вийн. Надо отметить, очень себялюбивый вид. Особенно они гордятся своими отростками на голове, шее и локтях.

Практичного применения этих отростков, с точки зрения красоты или эволюции, я не знаю. Но они ими гордятся также, как, как, например, духи раджи гордятся количеством своих аур. Или как человеческие женщины гордятся своими большими грудями. Или, наконец, как душьянты гордятся своими рогами. Я бы и не обратил внимания на этого вийна, не будь у него забинтован локоть правой конечности. Увидев бинт, дядюшка орк предложил свою помощь.

— Господин, вам нужна помощь?

— Волковский Томб тебе господин.

Я не инвалид! Я и сам могу взобраться в вагон. Это всего лишь укус. Меня укусила велесова акула.

Дядюшка орк решил не продолжать разговор, видя не приветливый нрав пассажира.

— Укусила?! Значит было за что! — громко тявкнула шедшая следом за вийном женщина, видимо его супруга. А, возможно, и мать. Обиженный такой фразой, вийн резко обернулся. Тонкая ниточка блестящей слюны висела у левого брыла — он был в ярости. Но дама продолжила. — Да, да! Пусть все знают.

Если укусила, значит было за что.

Вдруг выражение лица вийна резко изменилось. Уголки брыл опустились вниз, почти до третьего его подбородка, глаза сузились до двух щёлочек и он застонал. Нет. Точнее заплакал, жалобно, жалобно. Так же воют велесовы акулы в полнолуние.

— Да, — плакал вийн, — ещё вчера было за что. А сегодня-то, сегодня... уже не за что...! — и он в слезах, брызжа не то слюной, не то соплями, побежал в своё купе.

— Нет, это же надо такому случиться. Нет, это надо же, — вдоль состава по перрону бежал двугорбый пожилой верблюдин, пытаясь поочерёдно залезть без билета то в один, то в другой вагон.

Его молодой одногорбый помощник постоянно поправлял его по ходу движения.

— Не сюда, ваше сиятельство. Чуть дальше, — и его сиятельство продолжало бежать, рассуждая на ходу.

— Нужно срочно телеграфировать в главный офис.

— Я уже это сделал, — спокойно отвечал помощник.

— И главе компании нужно сообщить.

— Я уже сообщил.