Самая долгая ночь

Однажды он возомнил, что у него синдром Туретта, и начинал лаять, если кто-то при нем произносил слово с буквой «р». Дошло до того, что все ближайшие его родственники, друзья и прислуга стали говорить, как трехлетки: «не плинести ли вам свежей лыбки на завтлак?», «у вас утлом встлеча с главой лусалочьего комитета», «не плавда ли очаловательная темпелатула воды сегодня?».

В другой раз Водяной думал, что в него вселился дух дракона. И он с бешенной скоростью носился по дну, маша руками, как ветряная мельница и делая вид, что выдыхает языки пламени.

И чуть не довел до нервного срыва двух теток, что пришли к реке стирать белье, а он в этот самый момент выскочил из воды, молотя руками в воздухе, пытаясь взлететь, а потом брякнулся всей своей двухсоткилограммовой тушей обратно в фонтане брызг и матерных словосочетаний.

Самое спокойное обострение было, когда он считал, что у него мания преследования. Забившись под камень, как рак-отшельник, хозяин реки целую неделю «сидел в засаде» и вычислял шпионов.

Ну а многочисленные мелкие хвори я все даже и не упомню.

- Мизофобия, - печально протянул Кот, - русалки говорят, что боится брать в руки предметы – отказывается есть ложкой, требует, чтоб ему еду кидали с расстояния, а он ловит ее, как собака; не дает себя одеть – плавает в одной набедренной повязке, и даже не подписывает указы – говорит, что перо может переносить заразу.

- Замечательно, - кисло протянула я, с содроганием представляя, что придется идти в гости в русалочье царство.

- А еще ты просила напомнить, что нужно ступу утеплить до субботы – ты собиралась в город лететь.

Я кивнула и перевела взгляд на Ворона, предлагая ему продолжить. В отсутствие Лешего я назначила птица своими глазами и ушами во всем вопросам, что касаются леса.

- В дремучем все спокойно, - прокаркал он, - животные в спячку ложатся, но плохо без снега им. Холодно, неуютно. Да и тем, что не спят зимой тоже не сладко – норки промерзли все. Снег нужен… Да и мавки замерзают – стволы деревьев уж до самых сердцевин холодом пронизаны.

- Я поняла, поняла. Но видишь же, я не в том состоянии, чтоб снег призывать. Еще больше заболею!

Ворон согласно, но понуро кивнул.

- Не надо на меня тут кивать! – вспыхнула ни с того, ни с сего я, - идите уже, я устала.

Питомцев просить дважды не пришлось, они мигом пропали с поля зрения.

Я сердито завозилась в кресле, понимая, что, как ни крути, а вызывать снег придется. Он и нечисти, и животным необходим. Слишком уж сильные морозы наступили.