Непричастный соучастник

Непричастный соучастник

Ирина Лазаренко

Непричастный соучастник

– Третий труп за десять дней.

Поселок бурлил, встревоженный.

Под ногами путника хрустели мелкие камешки немощеных улочек. Конь, которого он вел под уздцы, ставил ноги неохотно, косил по сторонам.

– Мельника задрала тварюка. Что мы будем делать без мельника?

Завидев путника, люди умолкали на полуслове, один за другим. Все взгляды прикипали к нему.

Совсем молодой еще парень – не старше двадцати пяти лет. Ничем не примечательный: среднего роста, среднего сложения, средней наружности.

Темно-русые волосы с рыжиной стянуты кожаным лоскутом в короткий хвост. Серые с прозеленью глаза. Пробивающаяся щетина на щеках и подбородке, длинный тонкий шрам над левой бровью. Резковатые, но вполне приятные черты лица. Дорожная одежда из тонкой шерсти и кожи, меч в потрепанных ножнах. Уверенный твердый шаг.

Совершенно ничего примечательного.

– Боон все ждёт храбреца, который укокошит гадину.

Но стоило парню приблизиться – голоса стихали.

Люди замирали с открытыми ртами, уставившись на зажатый в его руке пергамент и голову барсука, вытканную на рукаве куртки.

 

**

Боон арбалетным болтом вылетел из комнаты дочери и хорошенько шарахнул дверью напоследок.

– Невыносимая! – рявкнул он, выдохнул и воздел очи горе. – За какие провинности Божиня наказала меня столь любимой и столь строптивой дочерью? Отчего не одарила меня сыновьями? Те во всяком разе не…

– Господин, – Саут, секретарь и управляющий Боона, возник рядом как всегда бесшумно, будто не подошел и даже не подкрался, а соткался из воздуха, пыли и трепетливого свечного отблеска.

 

Боон, тоже по обыкновению, вздрогнул всем своим упитанным телом.

– Господин, там пришли, ну… насчет чудища.

За дверью зазвенело – дочь принялась швырять об пол тарелки.

– Кто на сей раз? – покорно спросил Боон. – Сын пекаря? Странствующий травник? Или маг-прорицатель, а? Готовый посоветовать, куда нам сняться всем селением, когда гадина допечет окончательно?

– Рыцарь, господин.

Рыцарь из ордена Барсука.

Боон вскинул брови. За дверью грохотнуло снова, глухо и с оттяжкой – не иначе, дочь расколотила здоровенный глиняный кувшин.

– Рыцарь – это хорошо, – решил Боон и повернулся к лестнице. – С рыцарем будем говорить обстоятельно. Проводи его, пусть умоется с дороги да идет в трапезную, а ты распорядись, чтоб ужин принесли поскорее. Я там подожду. Идем, Саут. И вино открой, какое покрепче.

За дверью грохотало.