Ёлки-палки

Ровно до того момента, как какой-то колдырь (и уж поверьте, не от слова «колдовство»), собрав в кулак остатки нервной системы, нашёл в себе силы шарахнуться от моего характерного балахона и гнездообразной копны волос, сообщив при этом, что «ведьмино место пусто не бывает».  Итак, домишко мой занят. Ожидаемо. Ладно, наведаемся к преемникам.

Войдя во двор, я удивлённо присвистнула. Развалюха моя стояла на отшибе, да ещё многозначительно повернулась к улице глухим фасадом. Вот только теперь это была не совсем развалюха: стропила заменены, ко входу крылечко пристроено.

Даже вроде навеса что-то появилось для дров. Ага, а вот и дрова кто-то рубит.

– Бог в помощь.

Парнишка лет пятнадцати отложил в сторону топор и вперил в меня карие с прозеленью глаза. Страшненький. Худой, как щепка, что только вот от бревна откололась. Угловатый. Патлы обстрижены неровно.  Но спина прямая, руки крепкие. В мозолях вон все.

– Какой?

– Что какой? – отвлеклась я от своих размышлений.

– Бог какой? В помощь?

– А… да на твоё усмотрение.

Мне, в общем, до сиреневой звезды.

Дроворуб молча кивнул, вытер об себя руки и опустил голову. 

– Мне говорили, что хозяйка в ведьмы подалась. Не думал, что вернётся. Извини… те. Мы сейчас уедем.

– Эй, Кощей, коней попридержи! Даром, что тут ни одного копытного не видно. На чём ты ехать собрался? Живите, как жили, я ненадолго заскочила. Дела у меня тут.

Зыркнул исподлобья, промолчать, вроде, хотел… да не сдержался:

– Чего это я Кощей?

– Да кости, вон, наружу торчат! – язвительно заметила я.

– Хоть в наглядные пособия иди. Еда в доме есть какая?

– Болтушка на муке, – прогундосил новый хозяин избушки.

– Ясно. Нету, значит. Что ж, с тебя – крыша, с меня – каша. Печь топи, воду неси. Я голодная с дороги – страсть. Тебя бы съела, да твоё счастье – с холодцом возиться лень.

Да-а-а… а внутри-то всё как было, так и осталось. Не совсем, конечно. Пол, кажись, перестелили. Из окон не дует. Но этот «дивный» аромат недельного перегара ни с чем не спутаешь.

Я подозрительно покосилась на паренька. Не, не он точно: кожа чистая, глаза ясные. 

– Кто ещё в доме есть?

– Мама, – ответил, будто неохотно. Тут же добавил: – Она не помешает. Она… болеет.

– Угу.

Видели мы эти болезни. Я ведь тоже не от хорошей жизни на чужбину подалась, да в ведьмовство ударилась… ну да дело прошлое. Эх, жалко. Мальчишка-то хороший. В комнате даже видно, что прибирался. По центру только, правда, где пространство открытое.