Бестиарий роялей и сюжетно-пространственных дыр

И, спустя полчаса ударного труда и физической подготовки, его старания возымели эффект – он смог! Он смог забраться на одну ветку выше! Кожу покрыли ожоги от острых листьев, чем-то похожих на листья крапивы, но запах выпечки упорно тянул его дальше, на встречу небу! Он даже представил, как взберется на строптивое деревце, как прыгнет с него навстречу порталу в нормальную жизнь, как укусит вкусную булочку с маком, которой так пахло из разлома…

Однако всему этому не суждено было сбыться по вине жестокой и беспощадной гравитации, нещадно потянувшей его вниз вместе с веткой, по которой он почти добрался до заветного раскола в воздухе.

И, когда мужичок уже лежал без сил и желания двигаться дальше, дыру в воздухе загородило что-то темное, а потом…потом прямо рядом с ним полилось что-то, а запах выпечки сменился чем-то неприятным.

Буквально почуяв неладное, клерк божественным перекатом ушел в сторону…как показало расползающееся по одежде тепло, не ту сторону. Но вместо омерзения или немедленного сбрасывания одежды, мужичок сделал другое – попросту завопил на весь лес что-то жалобное.

- Мамочка я не хочу тут умереть! Тут волки! Тут наверняка людоеды! Тут…тут рояли с зубами! Тут даже не объясняют зачем я тут! – истерично вопил человек, пытаясь докричаться до того, кто очевидно справлял нужду в этот странный провал. Ведь если проходило вещество, должен проходить и звук! – Спасите! Я заплачу вам! Я возьму кредит! Только скиньте веревку!

Через несколько минут таких отчаянных криков, голос сорвался, а горло начало гореть, требуя воды.

Но отходить от единственной связи с «нормальным миром» мужичок упорно не хотел – он же точно видел, как там, наверху, человек закончил справлять нужду и пошел куда-то! Скорее всего он услышал его мольбы и пошел докладывать в нужные органы! Его скоро вытащат из этого странного леса, где даже деревья напоминали чудовищ!

Но наступила ночь, а из странного разлома уже перестала даже сыпаться земля. Ночное небо тут не освещалось ничем, даже не было привычной луны, и лишь трава светилась причудливым фиолетовым светом, как и все растения в пределах видимости.

Однако они не давали ни малейшей возможности разглядеть небо. То, будто издеваясь, отливало абсолютно черным и почти беззвездным ковром.

Мужичка начал пробирать озноб, но не от холода – тут было даже излишне жарко -, а от страха. Но страх не делал красивых и благородных жестов, не стискивал ледяными тисками сердце, не давил своей монолитной мощью, вовсе нет.