Эларданиэль и Стасик

Эларданиэль и Стасик

Леванова Наталья Сергеевна

Эларданиэль и Стасик

Правдивая Повесть об Эларданиэли, Первой и Единственной, и Любви её, Спасающей Миры и Меняющей Судьбы

- О, Эларданиэль! Возлюбленная моя, первая и единственная! Чёрное колдовство Повелителя Мрачных Легионов унесло нас далеко друг от друга! Но знай, я всегда буду стремиться к тебе! Я пройду сквозь миры, пронзая времена и пространства, чтобы снова прижать к губам нежную твою руку, услышать звонкий смех и пасть к ногам твоим, сражённый блеском твоих очей! Жди меня, чудесная моя девочка, и знай, что любви моей хватит, чтобы преодолеть все преграды!

Энергия связующего шара иссякла и он погас, скрывая от Эларданиэли прекрасный лик её возлюбленного.

- О, верный мой Антанорин! Никто не затмит тебя! Даже Ранаридаль, великолепный и царственный, сын пресветлого нашего Владыки Персиратиля, осыпающий меня жемчугами и алмазами! Ибо нет никого, кто мог бы сравниться с тобой шириной мужественных плеч, или неземной красотою лика, или нравом, кротким и чутким. Мы встретимся вновь, ибо не только твоя любовь столь велика, что хватит её на двоих. Я буду ждать тебя, пока жизнь моя не прервётся. Но и там, за гранью, я не найду покоя, пока не увижу тебя, моя любовь!

Сказавши это, прекрасная Эларданиэль упала на колени и оросила связующий шар слезами…

… Стасик уронил голову на руки и вздохнул. Тяжела и печальна стезя редактора! Легко ли вырваться из плена высокого эльфийского слога? Стасик знал за собой эту особенность – перенимать стиль произведения, ему отданного на редактуру, сколь бы странен или непонятен тот ни был. Голова его разболелась. Стоило испить чаю. Может быть даже и с коньяком.

Стасик поднялся и прошествовал в кухню в надежде, что смена комнаты взбодрит его хоть немного. Однако же кухня, надежд не оправдавшая, ввергла его в уныние. Немытая посуда высилась над раковиной зловещим замком Мрачного Повелителя, и не иначе как чёрное колдовство заточило туда любимую Стасикову чашку. Металлический чайник, верный когда-то друг, угнетал ныне взгляд его жирными отпечатками пальцев и потёками чего-то белёсого с налипшим сором и крошками. Воду Стасик всё ж таки поставил, хотя на плиту старался не смотреть, и полез в шкафчик за чаем. И вот здесь, в обители терпения и веры, поджидало его самое сокрушительное поражение – чай закончился. Это был конец. Скромные Стасиковы силы иссякли. Оставалось только чудо.

Чудо звали Степаном, и приходилось оно Стасику единоутробным братом. Близнецом.