Последняя песчинка

Последняя песчинка

Лилия Малахова

Последняя песчинка

Само собой, когда-то дед Юрок был никаким не дедом, а парнем Юркой, крестьянским сыном. Отца его убили на фронте, а мать померла в тот же год от непосильных трудов, оставив тринадцатилетнего сына на попечение самого себя. Работать его не брали – мал ростом был. Соседи кое-как подкармливали сироту остатками со своих столов, да лаской особо не жаловали. Так Юрка и рос никому не нужный, как сорняк, а, дотянув до совершеннолетия, устроился в колхоз механизатором. Жизнь у Юрка была самая заурядная: дружил он и с бутылочкой, и с сигаркой, бегал по девкам, воровал из колхозного гаража разные железяки и продавал их на местном рынке. Один раз был даже женат, но с женой прожил всего то ли пять, то ли семь лет, да и прожил-то плохо – что ни день, то ругань да битье посуды. Жена, намаявшись с таким бездельником, забрала детей и уехала от него в город. Так Юрок остался один. И он не хотел связывать себя узами брака, и за него желающих выйти больше не находилось. Жил Юрок своим хозяйством, водил пару курей, белобокую козу Таньку и кое-как занимался огородом. Домишко его давно подгнил и покосился, и стал похож на своего хозяина, который тоже к старости покосился и улыбался людям беззубым ртом с вечной прилипшей к губам сигареткой. Дом чинить он не собирался, а отваливающиеся от забора планки периодически подвязывал бантиками из веревочек и бечевочек. Прямо с утра Юрок прикладывался к «лекарству» и отправлялся «работать» в свой сарай – там он днями перекладывал с места на место всякий хлам, накопленный им за всю жизнь. Весной высаживал в огороде картошку, а летом для разнообразия косил траву для Таньки. Но свои грядки Юрок не считал нужным полоть – «Если положено вырасти, оно и так вырастет», - говаривал он, а про сено неизменно забывал, и оно подмокало и загнивало. Поэтому, чтобы зимой прокормить козу, Юрок прибегал к проверенному способу – по ночам таскал сено у соседей. С сумкой за пазухой он задами пробирался к нужному двору, перелезал через плетень, снизу, чтобы не было видно, подкапывал стог, набивал сумку и торопливо, пока не хватились, убегал домой. Юрок считал, что никто не знает о его проделках и гордился своей выдумкой. Соседи давно уже знали, кто ворует сено, но не трогали старика по душевной доброте и махали на него рукой. Таскал он сено у всей деревни и большого убытку каждому сельчанину по отдельности не наносил. Зайцы и то больше съедали.