Записки диванного ковбоя

Когда ничего не произойдёт — Земля продолжит вращаться, а замызганные занавески и простыни, прикрывающие срам, не превратятся в сияющие белоснежные тоги, облапошенные граждане придут в себя и обнаружат, что стоят под прицелом весёлой толпы молодых людей. Вот тогда и начнётся потеха, превращающая позор доверчивых простаков в лихую и весёлую перестрелку яйцами и помидорами. Ну, или что там ещё притащили шутники?

Меж тем Февроний простёр руки к небу и затрясся в каком-то нездоровом экстазе, начитывая одному ему понятные мантры.

— Амен-н! — наконец, закончил он длиннющую эскападу тарабарщины.

— Амен-н! — подхватили белые балахоны.

Стрелка часов перевалила апокалиптический рубеж и, не дрогнув, побежала дальше — чуждая людским проблемам, страхам и суевериям.

— Лохи-и! — заорали наблюдатели.

Паства недоуменно оглядывалась по сторонам, кидая растерянные взгляды то на небо, то на Неибадзе-мудрого Федю.

— Спускайтесь уже, дурики! — закричал кто-то из самых нетерпеливых и метнул яйцо.

И тут громыхнуло! Как-то сразу, со всех сторон. Тряхнуло так, что зубы лязгнули друг о друга, а коленки подломились. С ужасом наблюдал я, как взрывается асфальт, валятся монолитные постройки и взмывают в воздух тонны строительной пыли. Все вокруг смешалось в безумной пляске разрушения и огня. Люди бестолково метались и вопили от ужаса. За секунды тихий пригород превратился в филиал ада на земле. Кто-то наступил мне на руку, когда я попытался подняться.

Кисть захрустела, и меня опрокинули навзничь. Раскалённая лава, толчками выбрасываемая из разлома неподалёку, быстро текла в мою сторону, заполняя проезжую часть. Зажав покалеченную конечность здоровой рукой, я пытался ползти, извиваясь и крича от боли. Случайно взгляд упал на группу в белых одеждах и из горла вырвался возглас удивления. Не торопясь, соблюдая очерёдность, даже как-то с ленцой, величаво входили они в ярко лазоревый луч, бьющий откуда-то с небес прямо сквозь злые свинцовые облака.

Федя, Феденька… да как так-то?!!! Собрав остатки сил, я вскочил на ноги пытаясь удержать равновесие, припустил бежать, перепрыгивая на ходу воронки вздыбившейся земли и обугленные трупы сограждан.

— Стойте! Стойте! — кричал я, выпуская остатки воздуха из лёгких и вдыхая ядовитые серные испарения. Споткнулся о торчащую арматуру и проехал на коленях, сдирая их до мяса о раскрошившийся асфальт.