Риан O`Ши и дорога друидов

Не поверила. Мне стало обидно.

— Нет. Я обдумываю план побега.

— Ладно, когда обдумаешь, заходи, — махнула она рукой и куда-то понесла пачку серых папок.

Вот все у нас так! Когда-то Альба была знаменитым городом, по тем временам большим. Здесь жили друиды, устраивал свои интриги великий злодей Галлахер, и вообще творились великие дела. А теперь мы большая деревня вокруг университета. И все у нас какое-то ненастоящее. Музей под открытым небом, тролли его побери - тьфу, обещал папе так не говорить.

Но тут даже допросить нормально не могут! Чтобы хороший полицейский, плохой полицейский, пистолет у виска и крик: «А ну признавайся, где ты спрятал тело Дугала Горманстона?!». А я на это гордо…

И тут вошел папа, так что я перестал придумывать, что я там гордо.

Вслед за профессором О’Ши в полицейское управление ворвался порыв теплого ветра и истинно университетский дух сопротивления. От его широких жестов полы мантии взлетали, и казалось, что папа машет крыльями.

Понятно, прибежал сразу с лекции.

И громким преподавательским голосом папа заявил, что требует инспектора полиции к ответу. Хорошо еще, что дуэли сто лет назад запретили. Фиона провожала его восхищенным взглядом и так наклонила кофейник, что из него полилось на пол. У папы фан-клуб восторженных идиоток в университете, так что ей не светит.

Инспектор хотел выйти из кабинета навстречу, но его внесло папой обратно. А как еще описать, когда профессор О’Ши наступает, а инспектор пятится, пока дверь за спиной не захлопывается? Я вошел следом.

Не позволю портить мою судьбу без моего участия!

Папа нависал над инспектором и, помогая себе жестами и взмахами рукавов, предлагал ему предъявить хотя бы одно доказательство моей причастности к исчезновению школьника из столицы. Инспектор, на полголовы ниже и в полтора раза толще, краснел, пыхтел и пытался вставить слово.

— Я объясню, пап, — пришлось подать голос, чтобы они друг друга не запыхтели до смерти.

— Этот Горманстон был такой говнюк, что последних друзей об меня растерял.

— Риан, я запрещаю тебе ругаться при старших, — сказал папа, окинув меня суровым взглядом.

— Как растерял? — вставил наконец-то два слова инспектор.

— Они поругались сильно, когда я ему врезал. Этот Дугал, рукавом нос вытирая, кричал, что раз они за него не заступились, значит, не друзья.