Глас вопиющего

Глас вопиющего

Святослав Логинов

Глас вопиющего

Эту сказку ты прочтёшь

Тихо, тихо, тихо...

С. Маршак

На судилище деревенский староста дед Савва пришёл с непокрытой головой. От старика всякого можно ожидать, сто восемь лет – не шутка: за долгую жизнь чего только не наслушался, трёх жён схоронил, шестерых сыновей наорал, а дочек и того больше. Внукам, правнукам – этим и счёта нет. Такому многое дозволено, хотя на судилище всё же полагается приходить в шапке. Смертный ор дело нешуточное, и столетнему деду может боком аукнуться.

Судить собирались Федьку Мокрушинского, известного охальника и баламута, а вышло так, что перед судом оказались разом двое, потому как за день до сбора дозорные словили в лесу неизвестного человека. То не беда, что человек неведомый, а вот схвачен он был за таким делом, что мужики со зла могли его прямо в лесу и порешить, благо что в чащобе за дрекольем далеко ходить не нужно.

Теперь оба преступника стояли посредь круга связанные, и пасть у каждого забита кляпом. Шапок подсудимым не полагалось, так и стояли с босыми головами. А парни-то молодые, это деду Савве всё равно как ходить, а молодым бы себя поберечь. Впрочем, давно сказано: "потерявши голову по ушам не плачут".

Люди учёные над деревенскими смеются, надо же так сказануть: "с босой головой"! Правильно говорить: "босоухий". В городе оно, может, и так, а в деревне – по-своему. В городе солнце темечко напечёт – беда невелика, и только уши прикрывать следует всегда. Народ громогласный встречается повсюду, иной раз и в городе такое можно услышать, что вовек не оправишься. А буяна и след простыл: ищи-свищи коли жизнь не дорога. Так что, шапка-шапкой, а уши свечкой замазывай. Говорят и наоборот: "На свечку надейся, а в шапку оденься".

Между тем народ собрался большой громадой. Пришли даже с выселок и лесных хуторков, они от непригожих крикунов больше всех страдают, так на судилище им поглазеть в радость. Федька стоял смирно, только моргал часто, пытаясь выдавить слезу, видно надеялся разжалобить судей. Как же, разжалобишь их!.. – в таких делах бабий голос всего шумней, а бабы беззаконнного оруна не прощают. Человек незнамый и сейчас не успокоился, елозил связанными руками по спине и даже сквозь кляп пытался что-то кричать. Совсем, видно, башкой усох; так бы, может, и простили, потому как навредить бродяга никому не успел, но раз он и на площади за своё... такого отпускать нельзя.

Дед Савва вытащил из-за пазушки пастуший рожок, задудел, призывая к вниманию и тишине.