Невеста герцога Ада

Лестница скрипела рассохшимися ступенями, полумрак разгоняли свечи в подставках на стене, а из столовой пахло чем-то не очень вкусным. «Ты не в ресторане», на всякий случай напомнила я себе и сосредоточилась на только что обретенных родственниках.

Филипп Дюбуа сидел во главе стола на месте хозяина дома. Тёмные волосы Селеста унаследовала от него, а характером пошла в мать. Из рассказов Изабель я уже знала, что тучный и лысеющий Филипп был подкаблучником. За мужчин другого типа ведьмы замуж не ходили. Любой тиран, деспот и любитель грохнуть кулаком по столу: «Молчи, женщина!» сводил на нет жизнь в ковене.

Прячась от инквизиции и слишком любопытных горожан, ведьмы собирались на свои посиделки ночью. А какой муж спокойно отпустит любимую жену чёрт знает куда после захода солнца? Это неприлично! А если нужно уехать в другой город или деревню, чтобы помочь местным ведьмам справиться со сложной работой? «Нет-нет! Или вместе или сиди дома, дорогая!» А Филипп разрешал. И, если верить Изабель, даже не пытался сунуть нос в её дела. Чудо-супруг! Ещё бы дочь ни в чём не ограничивал, и жизнь стала бы сказкой.

Вторым мне на глаза попался Андрэ. Цветом волос наследник Дюбуа уродился в мать. Вернее, он был недонаследником, поскольку белая магия в роду передавалась только по женской линии. А значит, Изабель наизнанку вывернулась, чтобы в завещании Филиппа значилась одна Селеста. Да-да, в обход старшего брата, древних обычаев и так далее и тому подобное. У ведьм так принято и плевать они хотели на недовольство мужчин.

Наши феминистки удавились бы от зависти. Махровое средневековье, суровый патриархат, а в отдельно взятых семьях женщина была главой и точка. Феерично.

– Прошу прощения за опоздание, Селесте нездоровилось, – мурлыкнула Изабель, напряженно вглядываясь в лица родственников.

Мужчины сидели не шелохнувшись, а тётушка Камилла едва заметно сквасилась. Похожи они с Изабель были друг на друга, как сарделька на макаронину. Младшая сестра не вышла ростом и налегала без меры на мучное и сладкое.

Талия не определялась, полная грудь оттягивала кружевной воротник платья вниз, а на круглом лице вместо добродушия и сытого удовлетворения застыла гримаса раздраженности.

– Что-то серьёзное? – поинтересовалась она для вида. – Позвать лекаря?

– Не стоит, мне уже лучше, – смиренно ответила я и опустила глаза в пол, как учила Изабель.

Не знаю, разглядела ли она то, что хотела, но веди я расследование убийства, поставила бы на Андрэ.